Приключение Шекспира - страница 4

Судорожное, едва заметное движение пробежало по лицу молодой женщины.

— Так ты любишь меня, Виллиам? — спросила она со смущением.

— Вы трепещете, мистрис?

И Шекспир снова взял ее руку, прижимая ее то к сердцу, то к устам.

— Бедняжка! — повторила она. — Так ты очень любишь меня?

— Неужли без этого я пришел бы нынче сюда, мистрис. Ради Бога Всемогущего — одно только слово: вы — любите ли вы меня?

Она тихо склонилась ему на грудь, потом начала что-то говорить ему на ухо. Кажется, что ничего грозного не заключалось в словах ее. Тихо прижимая возлюбленную к своему сердцу, Виллиам блаженствовал… Сколько страстных признаний сорвалось с уст его в эти мгновения…

Пробила полночь — звук часов извлек любовников из упоения.

— Полночь! — вскричала молодая женщина. — Синьор поэт, я должна вас оставить!

— Уже? Так рано? — сказал Виллиам печально.

— Да, и с этой минуты — навсегда!

— Навсегда?.. — повторил испуганный Виллиам.

— Так должно, мой бедный Шекспир, так должно. Впрочем, не общий ли это закон?.. На земле нет ничего прочного, ничего, кроме ваших творений. Я любила вас прежде, нежели увидела здесь, я увидела вас здесь и призналась в том, что известно только Богу да мне. Повторяю тебе, Виллиам, я страстно люблю тебя, и между тем не должна больше видеть тебя: мы должны расстаться навеки…

— В эти мгновения, когда вечность готова предстать преступнику, приговоренному к смерти, служитель алтарей в утешение открывает ему образ божества; в минуту нашей вечной разлуки, вы, божество мое, откройте лице ваше, дабы память о вас вдвойне осталась в душе моей.

— Виллиам!.. Это невозможно!..

Тогда отворилась дверь павильона, молодая незнакомка бросилась в нее и вскоре исчезла в аллеях сада. Еще уходя, она шептала ему:

— Виллиам! Милый Виллиам! Прости навеки!..

— Прости, прости! — шептал Виллиам, задыхаясь, и как будто бы усилие это было свыше сил его, или как будто бы жизнь излетала из уст вместе с роковыми словами разлуки, — он упал на землю.

Очарование любви воспламенило порывы вдохновения его; безнадежная любовь потушила их совершенно.

На другое утро Шекспир очутился дома. Он был совершенно покоен; мысли его были так свежи, воспоминания так туманны, что он начинал сомневаться: не было ли вчерашнее приключение одним из этих снов, которые уносят человека в небо.

И так один час в Виндзорском саду оставил по себе целые годы страсти. И какой час?.. Он поцеловал белую ручку, открывался в безумной любви, уверяя себя, что страстно любит незнакомую женщину.

Спустя несколько времени после этого приключения, в один холодный мартовский вечер, Шекспир сидел с опущенными к земле очами, склонившись головою на руки, как будто желая тем облегчить тягость необъятного вдохновения, кипевшего в его мозгу, и творил действующих лиц одной из этих дивных трагедии, которые переносят вас мгновенно от страсти к страсти, из страны в страну, из века в век.

Он думал, думал — и поэзия облекала дивными словами мысль его; великий человек писал то, чего не могли нагладить следы двадцати поколений.

Но даже и в минуту этого вдохновения, этого воспроизведения дивных творений своих, Виллиам переходил мгновенно от жизни к небытию, как будто бы сила воли замирала в груди его, как будто бы поэзия покидала его душу. Подобно отверженному ангелу, он падает на землю.

В эти мучительные мгновения невыразимой тоски, он с негодованием бросал бумагу и свои сочинения, ходил по комнате, восклицая:

— Бедный Шекспир! И ты осмеливаешься гордиться тем, что существование твое совершеннее, что на челе твоем горит печать божества!.. Зачем не схож ты с другими? Зачем мысль твоя выше мысли толпы, страсть порывистее страстей ее, любовь пламеннее ее любви? Зачем? Любовь, подобная твоей, губит искусство, потому что с той минуты, как искусство пересиливается любовью и ему предпочтут женщину — прости, бессмертие, лелеющее человека с самой колыбели!.. Ревнивое к тому, чье имя должно передать векам, оно покинет его, ежели он осмелится посвятить другому свое неземное существование, ему одному принадлежащее…

Любовь губит искусство, бедный Шекспир; искусство с каждым днем гаснет в тебе, вдохновение уж тебя не посещает, бессмертие бежит твоих произведений!.. А эта любовь, которой ты всем пожертвовал, заменила ли она тебе и искусство, и вдохновение, и жажду бессмертия!.. О! нет! Ты не узнал ни ее судорожных восторгов, ни ее небесного упоения, ни глубоких потрясений души…. Ничего!.. Твоя любовь подобна беспредельной пустыне, по которой стремишься без цели, без ожидания, не находя ничего в настоящем! Нет ни источника для утоления палящей жажды, нет ни тени для отдохновения… нет ничего, кроме палящих лучей солнца, кроме неизмеримости, кроме пустоты…