Приключения англичанина - страница 66

Сам не понимаю, в чем причина моего сверхъестественного, иначе не скажешь, успеха у женщин. Я не красавец, ну разве что смазлив. Ростом невелик, чуть повыше родителей; глаза карие, блестящие, как у папаши, волосы – маменькины, льняные.

Маменька, кстати, очень даже хороша собой, такая куколка-синеглазка, и когда бы я ни зашел к ней в парикмахерскую, всегда мужики, дожидающиеся очереди стричься-бриться, толпятся возле открытой двери в женский зал – ее рабочее место расположено как раз напротив дверного проема.

Я тоже строен, но, вдобавок, еще и мускулист, хотя никаким видом спорта никогда не занимался, а уроки физкультуры по возможности прогуливал, за что неоднократно меня высмеивал перед всем классом физрук Бычков, человек с квадратной челюстью, фанатик гандбола. Именно его усилиями школа из года в год побеждала на всесоюзных чемпионатах среди юниоров. Бычков ставил себе целью в каждом из нас выявить форварда, защитника или вратаря. Разделив мальчиков на две команды, приказывал разыгрывать комбинации, которые придумывал загодя, бессонными, должно быть, ночами. Вскочив на стул у окна, свистел в свисток, и все вокруг начинали кричать и перебегать с места на место. Помню, я играл в команде Тобиаса Папоротникова, и вот Виктор Аккуратов, капитан команды соперников, ударом круглой своей головы в грудную мою клетку сбил меня с ног. Я покатился по твердому холодному полу, а когда поднялся, то не менее твердо и холодно решил в подобные игры больше не играть. Прихрамывая, отошел к стене, где мной занялись девочки: прикладывали к моим вискам намоченные под краном носовые платочки, дули изо всех сил на ушибленную коленку. Наблюдая за свирепыми девственниками, носившимися взад и вперед по залу, я не мог сдержать усмешки.

Еще в раннем отрочестве я понимал, что носились они как угорелые вовсе не потому, что надеялись заслужить похвалу Бычкова, и даже не ради того, чтобы приподняться в собственных глазах, самоутвердиться, так сказать, нет, это же процессы, связанные с периодом полового созревания, пытались мои сверстники заглушить (разумеется, бессознательно), недаром в школьном туалете вырывали друг у друга из рук польский журнал с полуобнаженной актрисой на обложке. Наверняка, кто-нибудь из них подглядывал в щелку, как плещется под душем дебелая коммунальная соседка... Я их не осуждаю, но сам никогда такой ерундой не занимался. Я ведь рос среди женщин. О том, что в младенчестве меня опекали пять или шесть добровольно принявших обет безбрачия девушек, я уже упоминал. Рано проснувшееся либидо принуждало меня искать их общества, они же охотно позволяли осматривать и ощупывать себя. Потом инстинкт продолжения рода взял свое, они перестали бывать у нас, все-таки вышли замуж и стали более или менее верными женами и любящими матерями. Но зато всегда на виду была Ванда, которая разгуливала (и разгуливает) по квартире только в лифчике и трусиках (величина ее бюста, замечу, вполне соответствует ее же росту). Да и маменька никогда меня не стеснялась – трусики, чулки, папильотки, комья ваты, коричневые от запекшейся крови, валялись где ни попадя. Уборка делалась лишь перед приходом гостей мужского пола, каковые наведывались в основном к Ванде. Впрочем, иной раз и маменька возвращалась с работы не одна, и тогда мне приходилось спать в кухне на раскладушке или в комнате Ванды... нет-нет, на нее мои чары почему-то не действуют, хотя она за меня любому глаза выцарапает, я ей, по ее же словам, как родной, и не счесть, сколько она сшила мне курточек, курток, штанишек, штанов, даром, что ли, профессиональная портниха, да и сейчас, если надо, перешивает под мой размер фирменные шмотки, которые я достаю через Левку Левина. Между прочим, папаша мой сразу после развода сделал Ванде предложение. Ванда поступила как настоящая подруга – послала его подальше. Папаша, кстати, недолго огорчался, не такой это человек, – всякий раз, когда я прихожу к нему в однокомнатную его квартирку на Васильевском, он знакомит меня с новой женой: Беллой, Тамарой, Ниной.

Девочки уже в начальных классах не давали мне проходу, лезли с поцелуйчиками и мелкими услугами, ну например, занимали для меня очередь в столовой за коржиками, затачивали мне карандаши, оборачивали чистой калькой мои тетрадки и учебники. Довольно рано я осознал свои возможности и, не скрою, использовал их в корыстных целях.