Приключения четырех дервишей - страница 65

С полукороной из драгоценных камней на голове она гордо и величественно восседала на троне. Перед ней стояла цветная золоченая бутылка с вином и кубок из цельного куска рубина. Увидев меня, ошеломленного, она засмеялась, словно сказочный цветок, чем посыпала соль на мои раны, и ласково подозвала меня к себе. Я устремился к ней и поцеловал ножку ее трона. Красавица взяла меня за руку и усадила возле себя, наполнила бокал вином, выпила его, затем поднесла бокал вина мне и поцеловала меня в щеку. Затем кокетливо произнесла:

— Жаль, что нет среди людей постоянных и преданных. Иначе я полюбила бы тебя...

Я не смел даже дышать. Красавица выпила еще два бокала вина и поднесла мне. Я пришел в удивительное состояние, ощутил в себе необычайную силу, готов был пролить чашу своей жизни от радости и восторга и не владел собой. Были минуты, что начинал плакать, а она улыбалась и целовала меня в лицо. Вдруг в небе появились несколько человек из их породы и что-то сказали ей на своем языке. Красавица вспыхнула, еще раз поцеловала меня в щеку, ссадила с трона на землю и сказала:

— О мой дорогой друг! Я еще хотела побыть с тобой, но мир сей непостоянен...

Горечь разлуки возьму я на вечные дни,

Помня меня, мое сердце в себе сохрани.

Смотри, не забывай меня и не пей из чаши неверности. Я лишь сумел сказать:

— О святыня души и сердца! Где мне спрашивать тебя и у кого узнать место твоего обиталища?

Она ответила:

— Это не для тебя. Вторая встреча для нас невозможна, и человек не в силах найти нас...

Я сказал:

— Скажи же, из какого цветника ты цветок и из какого сада кипарис?

Ответила:

— Я — царевна пери! — и тут трон ее подняли в воздух, а я остался безумно влюбленный в нее. Во мне сохранилось лишь одно чувство — зрение, и оно было приковано вослед ей. Оставалась еще жизнь, но она тоже устремлялась за ней. Руки и ноги, ум и сознание, речь и слух отнялись.

Ум, сознанье и рассудок—всё за милой устремилось,

Руки двигаться не стали, сердце вмиг остановилось.

О дервиш! Как мне рассказать тебе, какими словами передать, в каком я был состоянии! Словно тело без души, взволнованный, смущенный, я упал во прах и стал обливаться горючими слезами.

Няня и учитель после долгих поисков нашли меня в таком плачевном виде. Сколько бы ни говорил учитель со мной, я в ответ не мог произнести ни слова. Но слезы — открыватели тайн — говорили сами по себе.

Учитель предположил, что, видимо, нашла на меня нечистая сила. Прочитал надо мной молитву и заклинание, но от этого мне не полегчало. Следующую ночь и день я провел так же. Видя, что меня не излечить от этой болезни, они потеряли надежду, и учитель пошел к моему отцу и рассказал ему о случившемся. Отец, услышав такое, поспешил в сад, увидел мое состояние, обнял меня и поцеловал в щеки. Сколько он ни говорил, ответа от меня не услышал. Наконец явились эмиры, везири, столпы государства, правители, ученые, табибы. Отец в крайнем волнении стал умолять, суетиться, обещать и сулить вознаграждение, угрожать, словом, делал все возможное и невозможное. Не сумев что-либо сделать, они повезли меня в город. С того момента, как увидел солнечный луч, я стал ежесекундно наблюдать и другие удивительные явления. Это приводило меня в еще большее изумление, я не переставал плакать и вздыхать, день и ночь проводил в грусти и отчаянии, изо дня на день становился все печальнее. Мудрецы и лекари пытались исцелить меня лекарствами и шербетом, улема[32] и шейхи — молитвами и заклинаниями, талисманами. Но старания их были напрасными. Никто из них не мог разобраться и понять мое разбитое сердце и познать мои плачущие глаза. Я же ничего не мог им рассказать. Так прошли три года. Все это время отец пребывал в горе. Услышав, что в какой-то области есть лекарь или сведущий человек, любым путем привозил его к себе, просил и умолял изыскать средство и снадобье для исцеления моего страдающего сердца. После долгого лечения, видя, что нет никаких результатов, он впал в безысходное горе, отчаяние и безнадежность.