Приключения Генри-Генриетты - страница 8

— Хотите накормить дракона? — от удивления брови генерала поползли вверх. — Это молодой человек очень оригинально!

— Я просто не хочу, чтобы дракон меня съел еще на подходе.

Генерал с королем переглянулись, и король громко хлопнул в ладоши.

— Ну а что? — воскликнул он. — Повозка продуктов- это не много. Это мы можем себе позволить. Тем более что дракон все равно скоро проголодается и что — нибудь да съест в нашем королевстве. Пусть лучше кушает то, что мы сами ему отдадим. А раз других добровольцев все равно нет- хоть этот попробует. Генерал, проследите, чтобы повозку набили продуктами и положите туда бочку вина. Не знаю, как драконы реагируют на алкоголь, но вдруг поможет?

Генерал и Генриетта поклонились королю и вышли из залы.

— Да уж, — пробормотал генерал, — пьяный дракон — это интересно. Главное, чтобы не буйным оказался, а то спалит нам полкоролевства и не вспомнит потом.

Генриетта улыбнулась, но ничего не сказала.

— У Вас есть еще просьбы перед тем, как Вы отправитесь спасать наш маленький мир?

В голосе генерала чувствовалась жалость и ирония.

— Да, попросите, пожалуйста, кого-нибудь из слуг передать эту записку пожилой женщине, торгующей кружевами на рынке. Ее зовут тетя Эн.

Генерал пообещал, что записка будет передана сегодня же.

Генриетте дали повозку с едой и вином, лошадей и одного из стражников, которому удалось сбежать от дракона. Он был крайне горд, что видел дракона, а тот его не съел. Хотя после долгих расспросов выяснилось, что дракона он видел издалека и разглядеть толком ничего не успел, так быстро убегал.

— А кто бы поступил иначе? — оправдывался он. — Это же дракон. Надо быть полным идиотом, чтобы надеяться победить его.

Тут стражник вспомнил, что везет как раз такого идиота, и прикусил язык.

Остаток пути прошел в молчании.

Наконец они достигли ущелья.

— Вон там в конце дороги на нас и напал дракон, — сказал стражник. — Дальше я не пойду.

С этими словами он отвязал одну из лошадей, сел верхом, пожелал Генриетте удачи и галопом поскакал в обратную сторону.

Генриетта вздохнула и огляделась. Пейзаж вокруг был не самый живописный. Солнце уже почти село, и девушка неторопливо погнала лошадь с повозкой по дороге на дне ущелья.

В это время рынок уже почти опустел. Тетушка места себе не находила от беспокойства. Она пыталась расспрашивать других торговцев, не видел ли кто Генри, но никто не знал, куда тот ушел.

Тут к ней подошел королевский слуга.

— Тетя Эн? — спросил он.

Дурное предчувствие так сжало сердце бедной тетушки, что она еле смогла кивнуть головой.

— Эта записка Вам, — слуга протянул ей небольшой обрывок бумаги, свернутый в трубочку.

Тетушка Эн развернула записку и прочла: «Дорогая тетушка, я вызвался добровольцем на битву с драконом. Не ждите меня сегодня, отправляйтесь домой. Не волнуйтесь за меня, все будет хорошо, я Вам обещаю. Крепко обнимите от меня сестру. Ваш Генри».

Бумажка выпала из трясущихся рук тети Эн, а из глаз ручьем побежали слезы.

— Да как же…? Когда…? — бессвязно лепетала она.

Слуга посмотрел на пожилую торговку с сочувствием.

— Я сам не видел, но во дворце говорят, что сегодня объявился молоденький парень, который вызвался добровольцем. Он взял только меч, повозку продуктов и отправился один в ущелье к дракону. Сочувствую Вам, — добавил слуга, развернулся и ушел.

Тетушка вернулась домой вся в слезах. Она ругала себя за то, что отвезла Генриетту в город, что не догадалась о ее планах.

Когда она все рассказала Клариссе, та, к огромному удивлению тетушки, не стала плакать. Напротив, она принялась утешать тетю Эн.

— Дорогая тетушка, — говорила она, — не переживайте! Я верю, что Генриетта вернется целой и невредимой. Вот увидите. Еще не родился тот дракон, который сможет съесть нашу Генриетту.

Генриетта стегнула лошадь и пустила ее вперед, а сама пошла сзади. Вдруг лошадь испугалась чего-то и начала пятиться. Никого не было видно, дорога была пуста, но животное чувствовало опасность.

Девушка огляделась, и ничего не заметила. Она подошла к лошади и взяла ее за узды, та дрожала и озиралась по сторонам.

— Ну, тише, тише, — успокаивала она лошадь.