Приключения капитана Кузнецова - страница 50

Через несколько минут к спокойно стоявшему все это время табуну самок вышел потный и изнуренный дракой, но гордый бык, от которого так недавно сбежала самка. Он бегло понюхал каждую и зашагал в глубь тайги. За ним гуськом покорно потянулись самки. Избитый неудачник, еще несколько раз издав хриплый жалобный рев из-за ближайших кустов, совсем затих. Он, наверное, ушел искать новых соперников и новых приключений.

Через восемь дней мое жилище было готово для зимовки. Все три глиняные стенки, как обоями, покрыл матами из рогоза, а в стене слева от входа вырыл нишу и сложил в ней печку. Там же в стенке пробурил дымоход, а сверху выложил высокую трубу из валунов на глиняной заливке, так что не прицепился бы даже самый требовательный инспектор противопожарной охраны. Но особого труда стоили деревянные работы: передняя бревенчатая стенка, потолок, дверь, кровать и столик.

Вблизи будущей землянки разыскивал валежины, обламывал на них хрупкие и ненужные сучья, а ствол пережигал по размеру на костре, и уже нужной длины бревна тащил к постройке. Но размеры часто получались неточные, приходилось опять укорачивать их на костре или вкапывать лишние концы в земляную стенку.

Поставив попарно восемь кольев — у глиняных стенок и у будущей двери, — я укладывал между ними бревна друг на друга, заделывая пазы мхом, и стенка медленно вырастала до вершины обрыва. Проем двери не высок, около полутора метров, и начинается не от самой земли, а от высокого, в три бревна, порога, так что вся дверь представляет собою скорее лазок шириною в семьдесят сантиметров. На этот проход вместо двери я навесил толстый мат из рогоза, скрепленный по краям и крест на крест побегами тальника. Внизу «дверь» привязывалась двумя веревками, и таким образом при уходе землянка надежно «запиралась». Слева от входа сделал небольшое окно и «застеклил» его мочевыми пузырями рысей.

Потолок выложил накатом из бревен, застлал сверху мхом и засыпал землей сантиметров в пятнадцать толщиной. На подходившей к землянке рытвине сделал глинобитную перемычку с валунами и щебенкой и прокопал отводную канаву вокруг землянки. Все земляные работы выполнял деревянной лопатой, сделанной перочинным ножом из кедровой слеги.

Из всей восьмиметровой длины грота четыре метра ушло под землянку, а оставшаяся часть составила проход в виде непокрытого коридора.

Что касается постели, то не составляло большого труда сшить матрасовку и наволочку подушки из ткани парашюта, набить матрац сухим мхом, а подушку — пухом из султанов рогоза. Одеялом служила пока что шкура косули.

И хотя постройка землянки отнимала много времени, я каждый день перед заходом солнца один-два часа занимался заготовкой корневищ сусака и рогоза, отмывал их в речке, развешивал для просушки или закладывал на хранение в вырытую в стене коридора нишу. Кроме того, по берегам речки собирал принесенные водой и высохшие за лето обломки деревьев и складывал их поленницей в коридоре. При сборе дров я всегда рассматривал гладко отшлифованные куски дерева, стараясь найти на них следы рук человека. Но ни одна палка не сказала мне, что вверх по речке живут или когда-то жили люди. Поэтому каждый сбор дров приносил огорчение.

Мне когда-то приходилось слышать рассказы, что в Голландии дикие утки совсем не дикие. Они ходят не боясь, около людей, как голуби в Москве на Красной площади или у Большого Театра. Я, конечно, не верил этим рассказам, но здесь убедился в их правдивости. Только в первые дни при моем приближении к речке утки с шумом поднимались в воздух и куда-то улетали. Потом, поднявшись, они стали садиться где-нибудь недалеко, у меня на виду, а спустя еще несколько дней не стали взлетать вовсе и просто перестали обращать внимание на мое присутствие.

Однажды мне вздумалось пошутить, но шутка не удалась. Наблюдая за крупными стайками уток, искавших в воде пищу и не обращавших на меня внимание, я вскинул палку и прицелился в стайку, как из ружья. И вдруг захлопали крылья, веерами забрызгала вода, и сотни уток заметались в воздухе. Они долго не могли успокоиться, расселись где-то далеко от землянки и только на третий день забыли эту шутку.