Приключения маленького лорда - страница 21

– Я не хочу ничего слушать, – сказал граф, задыхаясь от злобы, волнения и подагры.

Но Гавишем всё-таки сказал:

– Она просит вас устроить так, чтобы лорду Фаунтлерою не говорили о вашем желании разъединить его с матерью из-за ненависти к ней. Мальчик очень привязан к миссис Эрроль, и она убеждена, что в этом случае между вами и внуком образуется преграда. По её словам, он не поймёт ваших побуждений, пожалуй, станет бояться вас или, по крайней мере, чувствовать к вам меньше любви. Она сказала маленькому лорду, что он не поймёт, почему им нельзя жить вместе, так как он ещё мал, но что он узнает обо всём, когда станет старше. Она не хочет, чтобы какая-нибудь тень омрачала его первое свидание с вами.

Граф тяжело опустился на спинку кресла, его впалые, суровые, старые глаза загорелись под нависшими бровями.

– Что это? – всё ещё задыхаясь, проговорил он. – Что это? Неужели вы хотите сказать, что она до сих пор ничего не говорила ему?

– Ни слова, мой лорд, – спокойно ответил адвокат. – В этом могу уверить вас. Мальчик готов считать вас самым любезным и любящим дедушкой на свете. Ему не сказали решительно ничего, что могло бы внушить ему малейшее сомнение в вашем совершенстве. И так как я во время моего пребывания в Нью-Йорке исполнял в точности все ваши приказания, он, конечно, считает вас образцом великодушия и щедрости.

– Считает, а? – спросил граф.

– Даю вам честное слово, – продолжал адвокат, – что впечатление, которое вы произведёте на лорда Фаунтлероя, зависит только от вас. И позвольте мне дать вам совет: будет лучше, если вы не скажете о его матери ничего дурного.

– Пф, пф! Мальчишке всего семь лет, – проговорил граф.

– Он прожил эти семь лет близ матери, – ответил Гавишем, – и горячо любит её.

Было уже не рано, когда карета, в которой сидели маленький лорд и мистер Гавишем, покатилась по длинной аллее, подходившей к замку.

Граф приказал привезти Цедрика к обеду и, по какой-то только ему известной причине, впустить мальчика без провожатых в комнату, в которой он хотел встретить его. Пока экипаж ехал по аллее, лорд Фаунтлерой сидел, удобно прислонившись к мягким подушкам, и с любопытством смотрел вперёд. Его интересовало всё, что он видел: экипаж, запряжённый красивыми большими лошадьми в блестящей сбруе, кучер и лакей в нарядных ливреях, а больше всего графские короны на дверцах кареты. Он завязал знакомство с лакеем, чтобы спросить, что они означают.

Когда экипаж въехал в большие ворота парка, он выглянул из окна, чтобы хорошенько рассмотреть каменных львов, украшавших этот въезд. Ворота открыла приветливая женщина с розовыми щеками, которая вышла из хорошенького домика, заплетённого плющом. Из дверей домика выбежали двое детей. Они остановились и, широко раскрыв глаза, стали смотреть на мальчика в карете, который тоже посмотрел на них. Привратница улыбнулась и поклонилась ему, по её знаку дети тоже отвесили поклоны.

– Разве она меня знает? – спросил маленький лорд. – Я думаю, ей кажется, что она меня знает.

Сняв свою чёрную бархатную шапочку, он поклонился привратнице и спросил:

– Как вы поживаете? Здравствуйте!

Ему показалось, что женщине это было приятно. Улыбка на её лице стала ещё шире, и синие глаза блеснули добротой.

– Благослови вас Бог, ваша милость, – сказала она. – Да благословит Бог ваше хорошенькое личико, желаю вам удачи и счастья. Добро пожаловать!

Когда карета проезжала мимо неё, маленький лорд опять помахал ей шапочкой и кивнул головой.

– Мне эта женщина нравится, – сказал он. – Мне кажется, она любит маленьких мальчиков. Хорошо было бы приходить сюда играть с её детьми. Только не знаю, достаточно ли у неё сыновей, чтобы составить отряд?

Мистер Гавишем не сказал Цедди, что вряд ли ему позволят играть с детьми привратницы. Адвокат решил, что мальчик ещё успеет узнать об этом.

Карета ехала всё дальше и дальше под большими прекрасными деревьями, которые протягивали над аллеей свои толстые колеблющиеся ветки, образуя как бы зелёный свод. Цедрик никогда не видывал таких деревьев: они были так величавы, так толсты, и ветви так низко начинались на их громадных стволах! Он ещё не знал, что Доринкоурт принадлежал к числу самых великолепных имений в Англии, что парк замка был просторнее и красивее большинства других, что почти нигде не встречалось таких деревьев и таких аллей. Он понимал только, что всё это очень красиво. Ему нравились развесистые буки, сквозь листву которых пробивались вечерние лучи, точно золотистые копья. Ему нравилась полная тишина, царившая повсюду. Он испытывал необыкновенное удовольствие при виде чудных картин, мелькавших между ветвями, и любовался лугами с рассеянными по ним деревьями, из которых некоторые стояли одиноко, а некоторые – группами. Время от времени карета проезжала мимо высоких скученных ёлок или мимо полян, сплошь усеянных голубоватыми колокольчиками, которые покачивались под лёгким ветерком. Несколько раз Цедди с наслаждением заливался смехом, заметив, как маленький кролик выскакивал из зелени и так быстро нёсся прочь, что мелькал только его белый хвостик. Когда же выводок куропаток, шумя крыльями, поднялся с земли, он громко вскрикнул и захлопал в ладоши.