Приключения Сони в картинной галерее - страница 10

– Почему ковбой собирался меня убить? – спросила Соня, чтобы скоротать время за светской беседой.

– Ой, девочка, откуда же я знаю? У нас вообще странные дела стали твориться.

– Да? И какие же?

Дама вздохнула и начала рассказывать.

Глава 4

Очень странные дела

– 

Это началось, когда ТОТ человек нас нашёл. Нас вынесли из старого хозяйского дома. Мы попали в очень большое помещение, куда более объёмное, чем это. Думаю, что это был дом ТОГО богатого человека. Вначале всё было спокойно. Потом… потом начались очень странные дела. Некоторые из НАШИХ, как будто сошли с ума!

– 

И в чём это выражалось?

– 

Ну, во-первых, они стали выходить из своих рамок, как знакомый тебе ковбой, – пояснила дама. – Видишь ли, картины, подобные мне, могут лишь высовываться из рамки. Вот смотри.

Дама коснулась застеклённой части рамки, её рука прошла сквозь неё, словно там не было стекла. Вслед за рукой по ту сторону рамки оказалась и часть туловища, до пояса.

– Но и это не вполне нормально. Обычно картины не умеют выходить за пределы отведённых им границ. Однако… – дама многозначительно посмотрела на Соню. – Благодаря тому, что я не совсем в порядке, я смогла тебя спасти.

– Хм. Я так понимаю, те картины, которые могут выходить из своей рамы, стали творить что-то невразумительное. Так?

– Именно. Умная девочка. Кстати, как тебя зовут?

– Соня.

– Прекрасно. Так вот, Соня. Чуть раньше, чем обнаружилось, что некоторые из нас умеют покидать рамки, случилось ещё кое-что.

Когда мы оказались у богача дома, он сразу стал распоряжаться нами: одних грозился продать, других – оставить у себя, развесить по стенам и выдать за свои творенья. Как только он озвучил свои угрозы, в первую же ночь, всё и началось.

Мы, картины, не спим, можем лишь задремать ненадолго. И вот я проснулась от грохота. Тогда я ещё не могла выглядывать из рамки, поэтому не увидела виновника шума. Зато стояла я напротив двери, уже расчехлённая, поэтому прекрасно видела, что происходит прямо перед моими глазами. А случилось вот что. Дверь отворилась, вошёл какой-то человек, наверное, из обслуги.

«Кто здесь?» – спросил он, направив на нас фонарь.

Внезапно лицо его исказилось, в глазах мелькнул ужас. Поначалу я не поняла, чего он испугался. Но это поначалу. Далее произошло нечто ещё более странное. С той стороны, откуда до этого слышался грохот (его источник всё ещё был вне моего поля зрения), послышались громкие чавкающие звуки. Человек сделал в их направлении несколько шагов и, судя по грохоту, уронил сначала фонарь, потом упал сам. Мне было его уже не видно. Зато слышала я всё очень хорошо.

По тому, как изменился тон рассказчицы, Соня поняла, что дальнейшие события или чрезвычайно чудовищны, или очень важны. А может, и то и другое.

– Так что же Вы слышали? – поторопила она Даму.

– Я услышала голос, от которого по мне, хотя я всего лишь картина, побежали мурашки. Он как будто состоял из нескольких голосов.

«Приведи своего хозяина!» – приказал голос.

«Хозяин спит!» – работник почти срывался на крик.

«А разбудить?» – спросил голос.

«Он разозлится! А-а-а! Кто-нибудь!»

Эхо от этого крика, разнеслось, наверное, по всему дому. В общем, сбежались все обитатели дома. Работник стал рассказывать, что с ним приключилось, но ему, понятно, не поверили.

После этого каждую ночь в нашей комнатке случался погром, очевидно, обладатель страшного голоса пытался привлечь внимание хозяина дома. Я не понимала, зачем ему понадобился хозяин? И до сих пор не понимаю, почему он не сделал даже попытки покинуть пределы комнаты, чтобы самостоятельно найти того, кто ему был нужен?

Как бы там ни было, богатый господин забеспокоился. Да и как было не беспокоиться, когда твои люди в один голос твердят о необъяснимых событиях, творящихся в его доме.

Однажды ночью он сам наведался к нам. Вначале всё было тихо. Постояв, хозяин собрался было уже уйти, как вдруг из темноты, протянулись две чёрные тонкие змеи (впрочем, вместо голов у них на концах были странные пальцевидные отростки, похожие на рожки улитки), схватили его и утянули за пределы моего поля зрения. Снова зазвучал страшный двойной голос: «Как ты посмел присваивать картины Глеба Юрьевича Звездочеева и продавать их? – гневно вещал он. – Ты поплатишься за это, если сейчас же не откажешься от своей затеи!»