Прикосновения - страница 11

Это место,

где мертвые сходятся

пить чай из акации.

Здесь на плече отчаянья плачет ветер

и суставы ночи хрустят. Дорогие усопшие

мучаются от ревматизма.

Смерть — это лишь одиночество на полтона ниже,

время для размышленья на досках дубовых.

Топни ногой! След от подковы

наполнится черной водой,

возвещая крушенье дерева.

Там, где-то в тебе, плывут корабли тяжелые,

что есть мочи пытаясь взлететь.

О тяжелые сны!

О тяжелые крылья печальных диких гусей!

Не стучи. Не откроют.

Жизнь такова.

Так гудит под крышкою гроба лоб,

так легко загорается голова.

И готова пытать огонь…

Ради бога!

Смерть уравняет все!

Не предавайся гордыне!

Смерть конца не имеет. Только начало.

Бывает, неделю не разжимаешь руку.

Боишься.

Там светящиеся души мертвых коней

облетают время…

Сколько времени? На какой звезде?

Я не знаю.

Они жесткими хвостами сдирают с неба

седьмую шкуру.

Хвосты их пылают, стеная, в озера падают

кометы пурпурные,

смычки Паганини,

бритвы!

Приложи-ка к горлу свою эпоху,

чтобы ты ведал, как глубоко она, кровь живая!

Целыми неделями не разжимаешь руку,

мучит тоска ожиданья:

что там увидишь?

Ничего, вот что страшно!

Итак, уже мертв

Джон Фицджеральд Кеннеди.

каменный ангел капитализма,

символ,

метафора,

человек!

О, как отворачивал голову

конь в похоронной процессии,

как все плакало в нем —

лошадиною чистой слезой он пытался,

Америка,

смыть твой позор,

Положило море на берег перчатки черные.

Тишина, от которой горб у мира растет.

Тишина, тишина.

И руками прикрыты глаза.

— Зарешеченный город поник головой в этот час,

заметался, как зверь от ночного переполоха.

Не спешим ли?

Работает время на нас?

Это наше столетье

и наша эпоха!