Принцип талиона - страница 9

Мне-то было плевать на мучения водителей, едва видящих в мутной завесе дождя дорогу. Я сидел в тепле и подремывал, не интересуясь происходящим снаружи. Единственное мое ожидание — когда все это закончится. Закончилось скоро. Машины подъехали к монастырю, забрызганные по самую середину дверей жидкой черно-коричневой грязью, с заляпанными фарами и капотами. Остановились перед массивными воротами, способными выдержать таран бронетранспортера, и водитель автомобиля, в котором находился я со своим важным спутником и парой его телохранителей, дал протяжный сигнал.

Никто не торопился выходить наружу, считая верхом глупости толкаться возле закрытых ворот, испытывая дискомфорт от льющего водопада с неба и тягучего ожидания, когда соизволят впустить гостей. А эти самые гости, вернее, один из них, свое реноме под дождем мочить не собирался. Ожидание, когда откроется небольшая калитка, врезанная в ворота, наконец, распахнется, постепенно перерастало в раздражение.

Калитка открылась лишь только после некоторых движений камеры наружного наблюдения, сделавшей пару-тройку поворотов, внимательно осмотревшей все машины, заодно передав изображение нарисованного герба клана Морозовых на дверях куда-то в недра помещения местной службы безопасности, или что здесь принято считать такой охраной. Оператор удовлетворился увиденным и разрешил впустить поздних гостей.

Этот герб был знаком обитателя монастыря. Калитка распахнулась, и я увидел высокого человека в темном от воды дождевике, лицо которого размывалось в непогодных сумерках и наступающем вечере. И тут же распахнулись дверцы нашего внедорожного танка. Два крепыша в черных костюмах перестали мозолить мне глаза и выпрыгнули прямо в грязь, безнадежно марая туфли. Это их нисколько не смутило. Один из телохранителей раскрыл зонтик и прикрыл им моего соседа-взрослого. Я оказался обделен этим вниманием. Сидевшая на мне куцая курточка, мгновенно покрывшаяся мириадами капель, потемнела от воды. Тяжелая рука второго охранника легла на мое плечо, чтобы не дать совершить необдуманный поступок — убежать, сломя голову, подальше от людей и от тяжелых, давящих стен монастыря. С другой стороны, а зачем мне нужно проявлять явную глупость? Теперь это будет мой дом, как сказал дядечка, идущий впереди под зонтом. А другого у меня давно не было.

Мазнув взглядом по доске, прикрученной к стене мощными анкерными болтами, на которой просматривалась надпись, что это заведение является кадетским корпусом номер два под патронажем Сиротского княжеского попечительского совета, я сжался от неприятных холодных струй, затекающих за воротник курточки, и обреченно вошел во внутренний двор заведения. И здесь глаза мальчика, которыми я оценил окружающую действительность, оживились. Куда-то пропало безразличие пополам с печалью.

Огромный плац перед монастырем был выложен из грубого природного камня, вытесанного чуть ли не вручную старыми мастерами. За годы использования по своему прямому назначению камни плотно прилегли друг к другу и отшлифовались тысячами ног. Благодаря такому покрытию здесь не было непролазной грязи, которой хватало за воротами. Единственной проблемой оставались огромные лужи, не успевавшие уйти в ливневую систему, проложенную вдоль стен и уходящую в каком-то месте под них. Потоки воды изливались из нее прямо на дорогу, делая ее еще больше непроходимой. Странно, что от междугородней трассы не могли проложить нормальную асфальтированную дорогу. Или специально держат монастырь в кольце природных факторов, чтобы не нарушалось уединение специфической школы? Такие мысли промелькнули у меня в голове, пока я рассматривал двор.

От главного здания прямым квадратом расходились крытые галереи и тянулись вдоль забора, смыкаясь массивной кирпичной кладкой над воротами. Слева виднелись каменные постройки хозяйственного назначения. Я замедлил шаг, чтобы получше рассмотреть, что там находится, но получил в спину чувствительный тычок тяжелым кулаком, и чуть не полетел носом вперед. Зло зыркнул на своего обидчика, словно пытался одним взглядом выразить свое презрение, и нарочито грубо топая по мокрой каменной площади, чтобы брызги от луж обязательно попали на брюки охранников, я понесся к парадной лестнице, наполовину укрытой черепичной крышей. Обогнав идущих впереди мужчину под зонтом, провожатого в плаще и еще одного телохранителя, заскочил под крышу и с торжественной улыбкой посмотрел на отставших.