Принесенный ветром - страница 12

При ближайшем рассмотрении девица оказалась весьма хорошенькой и очень молоденькой, не старше 18–20 лет. Она с секунду изучала меня, а потом открыла ярко накрашенный ротик, из которого горохом покатились слова:

– Я Анжела, а вы Оля, я знаю, вы журналистка, мне Юра сказал, вы пришли к моему мужу брать интервью, вы работате в шикарном журнале, да? А вам нравится «Космополитен»? – И, не дожидаясь ответа: – Мне – очень, мой любимый журнал. Значит, вы журналистка? Здорово! А я училась на менеджера, но бросила, потому что решила стать певицей, и Веня обещал мне помочь. У меня хорошие голос и слух, так моя учительница музыки говорила. А вы умеете петь? А кто вам больше нравится, Валерия или Нюша?

Тут она, наконец, сделала паузу, чтобы и я могла вставить словечко. Но пока я соображала, что ответить, Анжела узрела новых персонажей, входивших в зал, – солидную даму в сопровождении тощего юноши, – и, потеряв ко мне всякий интерес, упорхнула к ним.

Вот и отлично, значит, теперь можно безо всяких помех перекусить. Я взяла из стопки на столе тарелку и поискала глазами фуа-гра, о которой вчера твердила Ольга. Не нашла ничего похожего и положила на свою тарелку канапку с красной рыбой, маслиной и еще чем-то не очень понятным. Затем взяла с блюда тарталетку с красной икрой, но не успела поднести ее ко рту, как в сумочке ожил давно молчавший мобильник.

Звонила моя бывшая классная, математичка Наталья Сергеевна Петрушина. Голос ее, в котором всегда звенел металл, действующий на школьных охламонов, замученных знаниями, как ушат холодной воды, сегодня звучал глухо и безрадостно:

– Танечка, милая, ты сейчас очень занята?

– Есть немного, – ответила я. – Но говорить могу, Наталья Сергеевна.

– У нас беда.

– Что случилось? – спросила я, начиная догадываться, что дело, скорее всего, в Ниночке, дочке Натальи Сергеевны, с которой вечно приключались всякие крупные казусы и мелкие неприятности.

– Не по телефону, Танечка. Не могла бы ты ко мне приехать?

– Сегодня? – я посмотрела на часы и не поверила своим глазам: уже почти девять!

И куда это запропастился Олег? Неужели до сих пор ищет камеру, которую кто-то скоммуниздил? Но кто? В этом доме не бывает случайных людей. А те, кого я вижу здесь, вряд ли польстятся на фотоаппарат, даже такой навороченный. Хотя кто знает… Попала же сюда мнимая Оля Боброва, она же Таня Иванова!

– Если можно, то сегодня, – мягко, но настойчиво попросила бывшая классная. – У нас с Ниночкой большие проблемы. Все очень, очень плохо.

Ну конечно, дело в Ниночке, чутье меня не подвело.

– Хорошо, Наталья Николаевна, я скоро приеду к вам, – сказала я и отключилась.

Услышавший эти слова желудок возмущенно запротестовал. Я с сожалением посмотрела на тарталетку с икрой, быстро огляделась по сторонам и втиснула в сумочку большую грушу, выуженную из вазы с фруктами.

В холле было пусто. Ни Юры, ни Олега, ни вообще кого бы то ни было. Ну и черт с ним, с Олегом! Бегать за ним не собираюсь, пусть добирается до города как хочет.

Открывая дверь, я едва не столкнулась лбом с Юрой.

– Уже уходите? – спросил он.

– Да, у меня дела. Приехала министр?

– Ждем. На трассе громадная пробка. Три легковушки столкнулись с «КамАЗом».

– Жуть! – произнесла я, соображая, сколько времени потребуется мне, чтобы добраться до дома Натальи Сергеевны, которая живет в Трубном районе. – Юрий Николаевич, если увидите моего фотографа, передайте ему, что меня срочно вызвало к себе начальство.

Он пообещал, и я направилась к своей «девятке». Кивнула на прощанье охраннику, уселась в машину и вынула из сумочки грушу. Съела ее, приоткрыла окно и выстрелила огрызком в темнеющие на обочине кусты. Желудок, радостно принявший эту маленькую жертву, перестал роптать. Порядок, теперь можно ехать.

Всю дорогу, которая оказалась очень долгой, я думала о своей любимой учительнице и ее дочери и пыталась понять, почему у такой умной мамы вырос такой бестолковый ребенок. За свою долгую учительскую карьеру Наталья Сергеевна направила на путь истинный не один десяток балбесов, многие ее питомцы достигли в жизни тех или иных высот. А вот с собственной дочерью у нашей математички вышел сбой.