Пришествие Зверя том 2, Антология - страница 2

– Девочка моя, когда бы ты знала, что всё в этой жизни имеет свою оборотную и часто неприглядную сторону, возможно, ты не стала бы рваться, как бабочка к огню, в эту театральную, богемную жизнь. Тебя встретит на пути море зависти и злословья, похоть и обман. Ты будешь разбивать сердца, и твоё сердце также будет разбито. Но с другой стороны ты получишь восхищение и любовь, поклонников и славу. Если конечно будешь много работать! И если твой Ангел-Хранитель будет помогать тебе. Поверь, то, о чём я тебе говорю, я знаю не понаслышке. Театр он и есть театр, танцуешь ты, играешь или поёшь, везде одно и то же. Поэтому, ты должна быть готова ко всему.

И она похлопала по своей пышной груди, чтобы стряхнуть осыпавшиеся крошки. Я нетерпеливо постукивала ногой, не понимая и не принимая этих несвоевременных философских рассуждений. Что она могла знать о моей жизни и о моём будущем? В моей жизни всё будет не так!

Так думала я тогда, не подозревая, как часто буду вспоминать эти слова.

– Ну, мадамчик, дорогой! Ну, пожалуйста! Я знаю, ты можешь уговорить моих родителей, чтобы они отвели меня в балетную школу! Балерины такие красивые и изящные, у них такие воздушные пачки! Они похожи на сказочных фей, и я хочу тоже быть похожей на фею! – и я стала кружиться вокруг себя, пока не упёрлась в толстый, мягкий живот мадам Безе.

– Ладно, малышка… Я поговорю с твоими папенькой и маменькой. Только обещай, что музыку не забросишь, а будешь заниматься лучше прежнего!

Я горячо обещала, и после ухода музыкантши ещё полчаса продолжала скакать перед большим зеркалом, изображая итальянскую балерину, которую я видела в театре.

Через некоторое время мадам Безе вернулась, и, подмигнув мне, велела сесть за фортепьяно и старательно играть, ибо мой папенька должен был сейчас сюда войти. Я резво уселась и стала играть какую-то сонатину. В этот момент вошёл отец и некоторое время прислушивался к моему бренчанию, а потом извинился перед мадам Безе и сказал, что имеет для меня новость.

– Со среды к тебе будет приходить учитель танцев. Но это не означает, что ты будешь освобождена от всех других занятий или получишь какое-либо послабление, – закончил он строго.

– Ур-р-ра! – я подскочила к отцу и обняла его, уткнувшись носом в золотую цепочку от его часов.

Он ласково погладил меня по голове.

В среду, трепетно ожидаемый мною новый учитель немного задержался. Он пришёл весь мокрый от дождя и долго возился в прихожей, передавая вымокший плащ прислуге и снабжая её подробными наставлениями, как лучше его сушить. Наконец он вошёл в просторную залу и, критически осмотрев её, стал подыскивать место для наших занятий. Папенька подробно записал, куда поставить зеркала, на какой высоте прикреплять поручни станка. Я с замиранием сердца слушала эти взрослые обсуждения и тихо стояла в сторонке.

Наконец учитель обратил на меня своё благосклонное внимание.

– А ну-ка, маленькая девошка, – он именно так и говорил «девошка», вероятно оттого, что был или шведом, или датчанином, – идите-ка сюта, поблийше.

Я повиновалась. Так, как я была очень маленького роста, то смотря на него снизу-вверх, заметила, как при разговоре шевелятся жесткие волосы, которыми были полны его большие ноздри.

– Здравствуйте, – я присела в книксен.

– Давай-ка посмотрим, как ты можешь двигаться, – и он велел мне походить туда-сюда. – А ви можете идти! – сказал он моему отцу, который стоял в дверях и с любопытством наблюдал эту сцену.

Отец скрылся, тихонько притворив дверь.

Учитель стал тянуть меня за руки и за ноги, сгибать и разгибать их, велел приседать, бегать и прыгать, и много ещё того, чего я не могу припомнить. Всё это время я тряслась от страха. Швед вызывал у меня трепет своими строгими манерами, волосатым носом и неулыбчивым лицом.

Вскоре появилась мадам Безе, которая должна была аккомпанировать нашим урокам. И они со Шведом весьма любезно раскланялись. Меня услали за дверь, чтобы я не мешала им разговаривать. Стыдно признаться, но едва выйдя из дверей, я тут же прижалась ухом к замочной скважине, чтобы послушать, о чём они говорят.