Присяга - страница 8

В обязанности Гелена как руководителя отдела генштаба «Иностранные армии Востока» входила подготовка ежедневных докладов о положении — «Ситуационберихте». Они вбирали тщательно профильтрованные донесения агентуры, данные войсковых разведок и воздушных наблюдений, крупицы сведений, вырванных под пытками у пленных. С этой дьявольской стряпней в первую очередь знакомился Гитлер, а затем геленовские доклады поступали к высшим военным руководителям рейха, и на их основе уточнялись планы очередных боевых действий на Восточном фронте. И вот в своем «Ситуационберихте» от 28 октября 1942 года Гелен утверждает, что в полосе группы армий «Б» на Волжском направлении «...противник не намеревается в ближайшем будущем предпринимать крупные наступательные операции...»

Воздавая должное военному искусству нашего командования, сумевшего обеспечить внезапность контрнаступления, пора в полный голос сказать и о той роли, которую сыграла в дни битвы на Волге советская контрразведка. В те дни она добилась победы над разведцентром «Орион», обслуживавшим южную группировку вермахта, и эта победа неотделима от общего триумфа наших войск под Сталинградом.

В чрезвычайно сложных условиях чекисты быстро вылавливали вражеских лазутчиков, обеспечивая безопасность линий связи и бдительную охрану военных тайн. При каждом удобном случае они завязывали с «Орионом» радиоигру, поставляя под видом агентурных донесений специально подобранные факты, которые позволяли держать врага в полнейшем неведении относительно подлинных планов советского командования.

В одном лишь октябре агентурные рации «Ориона», работавшие под контролем нашей контрразведки, передали десятки шифровок о том, что войска на передовых позициях испытывают якобы острый недостаток в боеприпасах, что в прифронтовом тылу почти не видно резервов, что госпитали переполнены и прочее. Если даже незначительная часть подобных сведений, просочившись сквозь проверочное сито «Ориона», в конечном итоге попала к Рейнгарду Гелену, то тогда понятно, почему он еще в последних числах октября с такой уверенностью заявлял о невозможности крупных наступательных операций нашей армии.

Только через несколько дней, буквально накануне советского контрнаступления, в «Ситуационберихте» от 12 ноября зазвучали первые тревожные нотки. Видимо, у Гелена накопились на столе самые противоречивые данные. Разведотделы войсковых частей, возможно, доносили, что на Волге и Дону возросло число переправ, а воздушная разведка могла зафиксировать в ранние утренние часы усиленное движение к переправам пехоты и танковых колонн. Но Гелен по-прежнему не хочет расстаться с мыслью о том, что Красная Армия обескровлена, что у нее, мол, не хватит духу для большого наступления. Взвешивая каждое слово, выбирая наиболее осторожные выражения, он пишет:

«...Пока еще не вполне выяснилась общая картина группировки сил противника по месту, времени и масштабам. Недостаточно четко выявились возможности наступления в ближайшее время. При этой неясной картине определить общие оперативные замыслы противника в настоящее время невозможно... Для развертывания широких операций противник, по-видимому, не располагает достаточным количеством сил».

Запоздалые и все еще весьма туманные догадки Гелена уже ничего не могли изменить. Утром 19 ноября 1942 года под Сталинградом под тысячеголосый рев орудий и реактивных минометов вторая мировая война повернула вспять.

Для Гелена, да и не только для него, наступили черные дни. Был траур, и радио с утра и до вечера разносило над оцепеневшим рейхом скорбные мелодии Вагнера. Было расследование причин катастрофы с фельдмаршалом Паулюсом, и начальник отдела «Иностранные армии Востока» с трепетом ждал вызова на допрос в главное управление имперской безопасности.

Но о Гелене тогда как-то позабыли. Никто не потребовал от него объяснений, никто не припомнил ему строки из «Ситуационберихте», которые ввели в заблуждение гитлеровскую камарилью и в определенной мере способствовали разгрому отборных частей вермахта на волжских берегах.

Справедливости ради, надо отметить, что сталинградские уроки кое-чему научили Гелена. Особая осторожность теперь странным образом сочеталась у него с решительностью и смелостью в суждениях. В 1944 году, когда закатилась звезда Канариса, Гелен при активном содействии службы СД прибрал к своим рукам все кадры абвера на Восточном фронте. Но в «Ситуационберихте», которые по-прежнему составлял Гелен, картина с каждым днем выглядела все мрачнее. Приближался крах, а Гитлер в это не хотел верить, и поэтому доклады Гелена вызывали у него приступы бешенства.