Притяжение Балтии - страница 7

.

В Латвии на референдуме марта 1991 г., несмотря на призыв «Интерфронта» и компартии к бойкоту, к урнам пришли 87,6 % избирателей. За независимость высказались 73,75 % голосовавших, т. е. 64,6 % всех избирателей, латышей же в населении всего 52 %. За независимость высказались даже большинство жителей Риги (60,7 % при 47 % русских) и Даугавпилса (51,3 % при 58,3 % русских). В проводившемся же властями СССР референдуме о судьбе СССР участвовало только 22,9 % населения (за сохранение СССР — 95,1 %) [Levits 1991, S. 197-198.; Melvin 1995, p. 36].

В Литве, согласно данным социологов, на опросе 11 марта 1991 г. независимость поддержали 38,2 % русских, выразили сомнение 34,9 %, резко против были только 12,9 %^>17.

Мы видим удивительно большое, на наш взгляд, меньшинство русских, высказывавшихся и голосовавших за независимость балтийских стран^>18. Можно ли сказать, что эти люди не понимали, за что они голосуют? Не думаем.

Безусловно, в головах всех русских людей в тот период была полная каша. Безусловно, значительную роль в поведении балтийских русских сыграла позиция Ельцина и российских властей, боровшихся за развал СССР и уверявших русских в Балтии, что от достижения балтийскими странами независимости выиграют все и что борьба против балтийской независимости — это борьба против России. Безусловно, лидеры балтийских движений за независимость уверяли русских, что им будет очень хорошо и лишь немногие особо проницательные русские могли предположить, что большинство из них окажутся в Эстонии и Латвии без гражданства. Всё это так. Но не понимать, что они будут меньшинством в другой стране, причём меньшинством нелюбимым, если не «негражданами», то «гражданами второго сорта» и что Россия станет для них «заграницей», голосовавшие за независимость балтийских республик русские не могли. Люди, ответившие на нарвском референдуме «нет» на вопрос о пребывании «суверенной» Эстонии в СССР, — это люди, сознательно шедшие на разрыв с Россией, выбиравшие другую, «западную», страну.

Очень важно подчеркнуть, что это не идеологический выбор между демократией и коммунизмом, а именно культурный выбор между западным обществом и Россией, ибо совершается он в ситуации, когда сама Россия провозглашает «западный» выбор, своё намерение стать демократической и рыночной страной^>19. Очевидно, это — меньшинство стремящихся к такому же выбору, но не верящих в его возможность или лёгкость для России^>20, предпочитающих сразу оказаться в западном мире, а не сомнительную для них перспективу строить западного типа общество вместе со всеми русскими^>21. Независимость балтийских стран для голосовавших за неё русских нечто вроде эмиграции, но эмиграции более лёгкой, без особых хлопот и даже вообще без перемещения в пространстве.

Если понимать под словом «культура» не список великих имён (Пушкин, Толстой и т. д.), а устойчивый стиль разных проявлений жизни народа, в том числе и политической и экономической, то, что является инвариантом при разных, даже противоположных системах, возникающих в истории народа, что сближает, например, самодержавие, советскую власть и постсоветское устройство, которого в то время ещё не было, мы можем сказать, что это — меньшинство, которому не очень-то нравится эта (его собственная) культура.

Получив независимость, народы Балтии обрели возможность исключить «мигрантов» из политического общества. Все обещания, щедро раздававшиеся русским в период борьбы за независимость, были забыты, как были забыты и договоры, заключённые в это время с Ельциным, которые, как выяснилось, не имели юридического значения. Реализовались не радужные картины, рисовавшиеся теперь оказавшимися в нелепом положении маргинализированными русскими деятелями Народных фронтов, а скорее мрачные пророчества «интеров».

Если Литва, где русскоязычное население — относительно небольшое меньшинство, выбирает «нулевой вариант» предоставления гражданства и все жители этой страны становятся гражданами^>22, то Эстония и Латвия, где русских и русскоязычных значительно больше и, следовательно, значительно сильнее страх перед ними, в строгом соответствии с доктриной непризнания последствий незаконной оккупации гражданство предоставляется лишь потомкам граждан 1940 г. Ещё в 1996 г. 65 % опрошенных эстонцев полагали, что эстонские русские мечтают о возвращении Эстонии в состав России. И только 32 % считали, что они лояльны. Среди русских опрошенных уверенность в русской лояльности выразили 69 % (см.: [Vihalemm 1999, р. 282]).