Притяжение Балтии - страница 8

Русских прямо призывают уезжать, обсуждают различные планы, как заставить их это сделать, и даже открыто угрожают. Снисхождения не проявляют даже к самым лояльным русским. 28 июня 1992 г. граждане Эстонии на референдуме высказались против предоставления гражданства вне установленного сложного порядка и экзамена на знание эстонского тем 5 тыс. русских «мигрантов», которые подали заявления о гражданстве ещё до достижения независимости. Экономические соображения, когда речь идёт о том, чтобы избавиться от русских, никакой роли не играют. В 1993 г., в период очень сложной в Эстонии, как и на всём посткоммунистическом пространстве, экономической ситуации, создаётся неправительственный «Деколонизационный фонд», ставящий целью помочь русским «убраться в Россию», а затем эстонское правительство выделяет для этой цели 10 млн крон. Каждый отъезжающий россиянин имеет право получить от эстонского правительства 1700 крон.

В Латвии, где русских и русскоязычных больше всего, давление на них, очевидно, ещё больше. В августе 1992 г. Комитет Конгресса граждан Латвии принял такое обращение к русским: «Вы живёте на латвийской территории нелегально... Вот почему Конгресс граждан Латвийской Республики... предлагает вам покинуть латвийскую землю. Вы всё равно будете вынуждены сделать это раньше или позже. Задерживаясь с отъездом, вы провоцируете деятельность тех, кто готов разрешить проблему деколонизации Латвии силовым путём, что не в ваших и не в наших интересах» [Lieven 1993, р. 308]. Лидер одной из крупных латвийских партий, неоднократно входившей в правительства и даже возглавлявшей их, Движение за национальную независимость Латвии (ДННЛ) Вис-вальдис Лацис, обращаясь к русским, так объясняет им их положение: «Вы не граждане второго сорта, вы никто» [Kolstoe 1995, р. 123]. В 1993 г. пресс-секретарь Департамента гражданства и иммиграции Латвии заявляет: «Департамент всё время напоминает и подчёркивает, что всем этим 700 тыс. жителей рано или поздно придётся уехать из Латвии» [Антоне, Цилевич 1997, с. 15]. В апреле 1997 г. заместитель генерального секретаря ДННЛ Т. Лаце, выступая на митинге солидарности с Чечнёй, говорит: «Настанет день, когда мы выгоним русских и заживём свободно». И хотя на референдуме в июне 1998 г. незначительным большинством (52,5 % против 45 %) всё же был одобрен закон, предоставляющий права гражданства детям неграждан, родившимся на территории Латвии после 21 августа 1991 г., ясно, что принять его позволили лишь голоса нелатышей [Котов 1999, http://www.press.lt/cgi-bin/].

Без гражданства оказываются громадные массы русского и русскоязычного населения этих стран, часть которого вынуждено приобретать гражданство России, часть — местные паспорта неграждан. Перспектива принятия эстонского и латвийского гражданства, требующая сдачи труднейшего экзамена, для этих людей очень сложна^>23.

В Эстонии в 1996 г. получили эстонское гражданство 29 % русскоязычных, 12 % подали заявления на получение, но ещё не получили, 18 % получили российское гражданство и ещё 6 % подали соответствующие заявления и 35% — лица без гражданства [ Vihalemm, Lauristin 1999, p. 286]. В Латвии, по данным 1997 г., удельный вес граждан бывшего СССР, не получивших никакого иного гражданства, — 27,15 % [Latvijas Demograficas Gadagramata 1997, p. 33]. По процедуре натурализации с 1994 г. (когда был принят закон о гражданстве) до 1999 г. здесь гражданство получили только 13 тыс. из 640 тыс. неграждан. Естественно, что неграждане попадают в ситуацию вполне ощутимой и многообразной дискриминации во всех сферах жизни^>24. Таким образом, возникает громадная масса неполноправного русского и русскоязычного населения, которое буквально выталкивается из балтийских стран.

К этому надо добавить не связанное непосредственно с сознательным «выталкиванием» русских, но действовавшее в том же направлении резкое ухудшение экономической ситуации в балтийских странах в этот период, которое затронуло русских с особенной силой, поскольку в критическом положении оказались прежде всего громадные предприятия, ранее бывшие в союзном подчинении. В Эстонии, например, с 1989 по 1995 г. потеряли работу 36 % русских и 18 % эстонцев. В 1995 г. безработица среди русских Эстонии активно трудовых возрастов была 11 %, эстонцев — 8 %, в 1996 г. 23 % русских и только 11 % эстонцев сообщили, что они были без работы за период после возвращения независимости, по крайней мере, полгода [Vihalemm, Lauristin 1997, p. 289]. При этом, хотя в резком ухудшении положения русских вполне можно и не видеть следствия сознательной политики «выталкивания», русские, как это часто бывает в подобных ситуациях, такую связь усматривали. В 1993 г. 64 % опрошенных эстонских русских считали, что на их положение негативно влияет их национальность (Op. cit, p. 291).