Приятели - страница 9

Он сделал пол-оборота.

— Прошу за мной.

Приятели робко вступили в довольно просторную комнату, глубины которой раздвигала лампа.

Прежде всего в глаза бросалась низкорослая обезьяна, которую можно было принять за чучело, свисавшая с потолка на шнурке. Обезьяна приходилась на высоте человеческого роста, в центре пространства.

Под ее бесшерстым задом помещался пюпитр: и хвост ее был опущен в чернильницу с китайской тушью.

Насытясь этим зрелищем, взгляд переносился к ложу, не менее диковинному. Соломенный тюфяк покоился на досках, поддерживаемых четырьмя бочонками так называемой бордосской формы.

Сомнамбул учтиво осведомился:

— Дело, которому я обязан честью вашего посещения, интересует вас всех?

— Да, всех.

— Коллективно?

— Коллективно.

— В таком случае, господа, прошу вас не двигаться. Оставайтесь, впредь до новых указаний, каждый в том же положении, как сейчас.

Сомнамбул отошел в угол комнаты.

— Я так и думал, — сказал он. — Вы — типа строчного эпсилона.

Затем, видя, что приятели удивлены:

— Вам известно, господа, что все простые формы человеческих групп имеют символом какую-нибудь букву греческого алфавита. Прописной омикрон — общественная площадь; прописная омега — зрительный зал; прописное хи — перекресток; строчная эта — очередь на концерт, и т. д…. Вы принадлежите, говорю я, к строчному эпсилону.

Гениев строчного эпсилона — трое: Пижль, Дерпижль, Андерпижль. Пижль — отец.

Он — в центре. Он соответствует месту, занимаемому г. Бенэном. Дерпижль, сын Пижля, управляет верхней дугой эпсилона. Он соответствует месту, занимаемому вот этими господами (он указал на Лесюера, Ламандэна и Брудье). Андерпижль, сын Дерпижля, управляет нижней дугой (он указал на Юшона, Омера и Мартэна).

Всякое вещание, касающееся такой группы, как ваша, должно заимствовать свет у трех гениев: Пижля, Дерпижля и Андерпижля. Сомнамбул схватил небольшую лохань, вытащил ее на середину комнаты, достал склянку, которую в другом месте приняли бы за литр красного вина, и опорожнил ее в лохань.

Он медленно снял парусинные туфли. Появились ноги цвета старинной медной окиси. Сколько-нибудь ощутимого запаха они не выделяли.

Сомнамбул снова заговорил:

— Ритуальный сосуд, который вы видите, называется концептакулом. Жидкость, которую я в него налил, — это вино Памирского плоскогорья, высшего качества. Лоза, от которой оно происходит, является отпрыском, по прямой линии, лозы, посаженной Ноем.

Это вино одинаково пригодно и для внутреннего употребления, именуемого питьем, и для внешнего, для погружения ног. Оно сообщает мозгу частицу солнечного тепла и позволяет ему выдерживать пятнадцатиминутную, и даже более продолжительную, беседу с гениями. Я достаю его по очень дорогой цене. Каждая склянка, на месте, обходится мне в десять рупий. Сбор и изготовление производятся брахманами-монорхитами.

Сомнамбул умолк, изменил выражение лица, опустил в лохань одну ногу, потом другую и, подняв лоб, устремив взгляд в пространство, стал ждать.

Спустя минуту он произнес сладким голосом:

— Анжель! Анжель!

Послышалось легкое потрескивание.

— Вы слушаете? Анжель!.. Соедините меня с Пижлем… вы знаете… Пижль и сыновья…

Сомнамбул обернулся к приятелям и сказал обычным голосом:

— Анжель — это женский гений, которому поручено соединять ясновидящих с высшими силами. У Анжель капризная душа. Очень жаль, — я позволю себе это сказать, — что ее посредничество неизбежно.

Опять раздалось потрескивание.

— Пижль? — крикнул сомнамбул. — Я имею честь говорить с державным Пижлем? Хорошо… Благодарю… Речь идет о группе… Что ты говоришь? Я не слышу. Анжель! Анжель! Добрый дух, не прерывайте сообщения… Что ты говорил, отец Пижль? Конечно… Приведи Дерпижля и Андерпижля.

Сомнамбул снова обернулся к приятелям.

— Продолжение этой беседы состоится письменно и при посредничестве уже не Анжель, а Артюра. Артюр мой друг и сотрудник. Артюр — это уистити, которого вы, конечно, заметили. Но я должен перенестись к нему путем левитации.

Он поправил монокль и начал подпрыгивать в лохани. Вино Памирского плоскогорья хлюпало под грязными ногами. Рубашка билась о волосатые ноги. Но при каждом прыжке сомнамбула лохань подвигалась на сантиметр.