Признание в убийстве - страница 16

— Да, пожалуйста. Нам нужно с ним увидеться как можно скорее.

Полицейский взял свою шляпу и направился к выходу.

— Договорились, инспектор. Да, кстати! Хочу вам сообщить, что Сильвии кто-то вчера вечером, в десять часов, звонил по телефону. Она разговаривала из спальни, а когда спустилась, объявила нам, что ее муж, к сожалению, не может приехать провести с нами вечер. Я полагаю, некий Клив Хэлфорд даст вам гораздо больше сведений, чем я. Он был с ней помолвлен когда-то, и они, вроде бы, остались хорошими друзьями…

Инспектор улыбнулся.

— Благодарю вас за помощь, мистер Пакстон. Мистер Хэлфорд есть в нашем списке, и мы с ним познакомимся незамедлительно.

Артур дал им свой домашний адрес и проводил до двери.

Вернувшись в кабинет, он снял трубку и набрал номер телефона квартиры брата. Ответила Дора.

Артур спросил:

— Вы видели Ронни, Дора?

— Нет! Где же он, в конце концов? Приходили полицейские его допрашивать. О, Артур, это ужасно! Я схожу с ума от беспокойства!

— Сохраняйте спокойствие, Дора. Я попробую его найти. В котором часу он ушел сегодня утром?

Последовало долгое молчание. Артур вытер лицо носовым платком.

— Дора, вы меня слышите? В котором часу Ронни ушел сегодня утром? Сюда он еще не приезжал…

До него донесся взволнованный шепот Доры.

— Его не было дома всю ночь! Мы страшно переругались после того, как вы ушли. Кстати, о Сильвии… Что с ней произошло, Артур?

— Не знаю. Я буду искать Ронни. Он, возможно, где-нибудь пьянствует. Успокойтесь, Дора. Я вам перезвоню, как только смогу.

Он положил трубку и откинулся в кресле, бледный, расстроенный, оглушенный…

Дверь открылась, и вошел мальчик-грум, неся на подносе чашку чая и вечернюю газету.

Артур развернул газету и увидел на первой полосе фотографию Сильвии. Это был превосходный студийный портрет. Текст под фотографией гласил:

Статья давала больше подробностей:

Артур Пакстон взял свое пальто и шляпу, сложил газету, положил ее в карман и покинул офис.

В тот же день, в половине шестого, Генри Рикар сидел за рабочим столом в своем кабинете и читал статью о смерти Сильвии.

Неподвижный, очень прямой в своем кресле с высокой спинкой, с развернутой перед ним на столе газетой, он казался бесстрастным.

Страх заглушил в нем все другие чувства… У него не было никакого намерения идентифицировать себя с Гарри Ламбертом, но в том, что касалось розыска Гарри Ламберта, розыска очевидно неизбежного, ситуация представлялась ему катастрофической.

Он поздравил себя с тем, что был достаточно осмотрителен, невзирая на насмешки Сильвии, и с облегчением подумал, что в коттедже нет ни его одежды, ни его фотографий, которые могли бы его выдать. Даже если ему придется участвовать в процессе, у него безупречное алиби.

Он открыл средний ящик стола, постоянно запертый на ключ, достал оттуда миниатюру Сильвии, которую она подарила ему в прошлый понедельник, и успел положить ее в карман пиджака прежде, чем в кабинет вошла миссис Дэйн с вечерней почтой.

— Николс спрашивает, нужна ли вам машина сегодня вечером, сэр?

— Машина?

Одно мгновенье он был в замешательстве, потом кивнул головой.

— Да, я выйду через несколько минут.

Он подумал с грустью, что не проведет с Сильвией больше ни одного вечера…

Николс, скрыв свое удивление, развернул плед, укрыл им колени своего шефа и плавно тронулся с места в сторону Грейсчер-стрит.

Приехав около шести часов домой, Генри Рикар прошел прямо в библиотеку и налил себе большой стакан виски с содовой.

Ригби принес ему послеобеденную почту и вечернюю газету.

Когда он вышел, Генри вынул из кармана миниатюру Сильвии и бросил ее в огонь. Она горела так медленно, что его сердце сжалось при виде прелестного лица, мало-помалу съедаемого пламенем.