Призванный. Возможно, баллада - страница 11

И это последнее, что требуется сделать. И самое простое, потому что от тебя ничем не зависящее. Неизбежное. Все сомнения останутся здесь. Вместе с ненужным телом. От долга освободят. Наступит полный покой. Окончательно. Безвозвратно. Надо только дождаться.

Стряхиваем наваждение и встаем с камня. Нам-то ждать некого.

На всякий случай, тычем пальцем в перо на дисплее.

Страховой полис выписан 11.06. 0299, 07:11

Желаете перестраховаться?

Да. Нет.

Да.

Хм, судя по текущей дате, предыдущая запись сделана семь дней назад.

Что за глюки? Какой раздолбай готовил снаряжение для нашего выхода в рейд? Майку, видите ли, постирать не забыли, а проверить навигатор – да ну его, чего с железякой сделается!

Вернемся, подадим рапорт.

Решительным шагом направляемся дальше.

Возмущенно трезвонят колокольчики, и дисплей уведомляет:

Запущена программа самотестирования

Демонстративно пожужжав, выдает строку с восклицательным знаком в конце:

Устройство функционирует нормально!

Хорошо еще, матерное слово не вставляет.

Мы бы, пожалуй, не удержались.

Получается, глюк был не в навигаторе.

Ладно, замнем пока.

Продолжаем движение, присматриваясь к трем сторонам и прислушиваясь ко всем четырем.

Неожиданно осознаем, что тишина необыкновенная даже для полного безлюдья. Почему листья не шелестят, понятно – ветра нет. Ну а пернатые, отчего не щебечут? Нас боятся? Брайан хоть и янычар, но на птиц не бросается, ручаемся. По крайней мере, на самых мелких, которые, как правило, и поют.

Так, поддерживая бодрость духа непритязательной шуткой, продвигаемся дальше. Местность начинает слегка понижаться. Вдали, за небольшим гребнем, выпирает вверх какая-то толстая палка. При приближении она открывается в полную длину, и вот уже во всей документальной красе – штыковая лопата, воткнутая в бруствер окопа.

А где тогда дот, чтобы кинжальным огнем с фланга положить всю психическую атаку к такой-то матери?

Но никаких рукотворных сооружений в пейзаже более не просматривается.

Подходим, заглядываем за бруствер. Это даже не окоп, а целый ров, дно которого щетинится заостренными концами торчащих из земли кольев.

Пока не очень понятно. Но не ломать же голову на каждом шагу.

Форвард! Нах норд, коли так.

Дорога ныряет вниз, одновременно принимая немного вправо. Лесок отодвигается еще дальше, образуя каемку по верхнему краю ложбины. Пологий склон, поросший кустарником каким-то квадратно-гнездовым способом, тянется по правой руке метров сто пятьдесят, затем деревья снова подступают почти вплотную, но к обочине не спускаются, оставаясь на крутом бугре. Слева, вдоль постепенно углубляющейся дороги, склона нет, сразу же взмывает ввысь глинистый откос, на верхнем обрезе которого проглядывает густое переплетение откуда-то взявшегося бурелома.

У выхода из ложбины нас окликают:

– А ты уверен, что стоит так удаляться?

Справа и уже сзади (где ж он прятался?) наискось по скату, приставным шагом, словно на лыжах, спускается мужик в выцветшей брезентовой робе, слегка помогая себе увесистой суковатой клюкой, кою, в случае надобности, очень удобно использовать в качестве дубины.

Мужичище дюже приземист и зело набычен, ступает он не очень ловко, как-то скособочено, но продвигается сноровисто и, судя по взятому направлению, шибко настроился отрезать нас от выхода. И если сейчас рванет со всей дури, то может, пожалуй, успеть. Не то чтобы перекрыть путь или охлобучить по голове, но вот прицельно метнуть, как копье, свой костыль нам в спину – это к бабке не ходи.

Однако тут же понимаем, что на рывок он не пойдет – уж больно ноги у него разные. Такая колченогость не располагает к быстрому бегу даже на короткие дистанции.

Значит, не меняя ритма, продолжит заговаривать зубы.

А мужичина явно опасен и подпускать его без крайней необходимости не стоит.  

Изображаем разогревающий бег на месте и весело интересуемся:

– Чо, мужик, в салочки захотелось поиграть?

Он слегка вскидывается и тормозит.

– Э, да ты ж живой!

Похоже, он в самом деле сильно удивлен.

– А ты считаешь, что это непорядок?

Осознав подложку вопроса, он немного тушуется и отводит взгляд.

– Да нет, я не о том…