Про Петровича - страница 7

— Скажи мне, Василий, откуда берутся деньги?

— Ну, так, известно откуда — из кассы.

Ошалевший от такого подхода Косой даже и не заметил, что теперь уже у него спрашивали, а он отвечал, стоя, как школьник перед учителем.

— А почему тебе в кассе дают деньги, Василий?

— Ну, так… Работаю же!

— И это правильно. Трудиться надо. Но скажи мне, много ли времени ты работаешь?

— Как положено, весь восьмерик. Ну, и если мастер попросит…

— А чтобы больше заработать, надо, наверное, больше трудиться?

— А как же!

— А теперь подумай, сосед. Чтобы больше получать, надо больше работать. Так?

— Так.

— Чтобы больше работать, надо больше времени. Так?

— Ну, наверное так, — Василий чувствовал подвох, но никак не мог понять — где.

— А чтобы было больше времени, надо меньше работать. Понял?

— Э-э-э… Нет.

— Вот поэтому ты стоишь и предлагаешь мне подработку, а я сижу и пью пиво, — вздохнул Петрович. — А все потому что не могут люди свести вместе узлы своих рассуждений.

— Узлы? — рука Василия непроизвольно поднялась к затылку. — Какие узлы, Петрович? Я же…

— Погоди, дай договорю. Итак, показываю на пальцах: чтобы больше зарабатывать — надо больше работать. Чтобы больше работать — надо больше тратить времени. Чтобы больше тратить времени, надо его больше иметь, свободного от работы. Отсюда, следи за пальцами, сосед, все по-честному: чтобы больше зарабатывать, надо иметь больше свободного времени. Усёк? Пока все верно?

— Ну, вроде…

— А раз так, чем меньше работаешь, тем больше свободного времени — тем больше заработаешь. Во как.

— Не понял…, - ошалело выкатил глаза Василий.

— Я тоже не сразу допер. Сбегай-ка за бутылочкой, мы с тобой сейчас всю цепочку пройдем. Будет у нас сегодня тренинг, — он вкусно причмокнул толстыми губами, — по таймменеджменту.

— Чего?

— За бутылкой, говорю, тебе бежать.

Ну, Василий и побежал, смешно переставляя ноги под торчащим вперед пузом.

А кто бы не побежал?

— Наконец-то! — громко сказал Клим оглянулся вокруг — слышно ли было? Он вчера купил себе в кредит ноутбук, и сидел сегодня на скамейке в парке, щелкая кнопками, стрейфясь по Интернету. Ему очень хотелось, чтобы все заценили предмет роскоши, а заодно зауважали его, Клима.

— Теперь прижмут черножопых! — еще громче сказал он.

— Скажи мне, Климка, а в чем коренное отличие жопы черной от такой же жопы белой? Функции у них одинаковые. И форма такая же. А цвет под штанами не виден.

Рядом присел Петрович, неодобрительно смотря на бутылку в собственной руке. Бутылка была почти пуста. Глоток, может два — и все.

Обычно, если получалось взять пиво в пластиковых баллонах, Петрович прикупал в том же киоске и пару стаканов. Пару — чтобы не мялись и не ломались. А вот если пиво было в стекле, то из горла пилось легче и лучше. Опять же — не выдыхалось. И температуру держало лучше.

— Так, скажи мне это, Климка! Скажи честно и откровенно, чем же тебе так не нравится черная жопа Анджелины, мать ее, Джоли?

— Да нет, Петрович, ты не понял, я это о черножопых, что засирают Россию!

— Малыш, — голосом Карлсона откликнулся Петрович. — А ты не срешь, что ли? Может, ты и не ссышь? А?

Клим сконфузился. Он, конечно, хотел внимания, и чтобы его признавали и с ним беседовали, как со своим. Но с Петровичем просто так не побазаришь. Петрович всегда зрит в корень. Клим понял, что проигрывает раунд, и отступил:

— Да я так просто, Петрович! Я без смысла заднего какого! Это просто тут написано, что тех, кто наркотой торгует, расстреливать станут…

— А! Так дело, выходит, вовсе не в черной жопе, а в белом порошке? Интересная логика, имеющая право на существование, — задумчиво произнес Петрович. Теперь он глядел на бутылку с некоторой грустью. Бутылка была пуста.

— Петрович, ну, как тебе не понятно, я же не за расизм, я за наказание!

— А наказание, как надо понимать, смертная казнь? Это кто же наказывать будет?

Петрович втягивался в беседу. Пива не было. Время было. Ветерок шумел листьями над головой. Дурной и молодой сосед по дому сидел рядом и требовал воспитывающего слова. А слова Петровичу было не жалко:

— Вот смотри, сосед, — Петрович приподнял до уровня глаз пустую бутылку. — Я выпил эту бутылку. Значит ли, что теперь остальные бутылки могут в отместку «выпить» меня?