Пробуждение Чародея - страница 29

— О всесильный Пи-Айчен, припадаю к стопам твоего величия! Молю Тебя, даруй мне, Твоему ничтожному и недостойному слуге, нож — хороший нож, о Пи-Айчен, такой, что лишь Ты один способен создать, отличный нож, какой только Ты сочтешь возможным даровать мне…

Уолли подумал, что Пи-Айчена, должно быть, немало веселила та манера, с какой иные обращались к нему за милостью. Этот человек, очевидно, избрал форму нижайшей просьбы. Сильный голос продолжал свою речь, моля о ноже.

И произошло неизбежное — мелькание зеленых пятен в отблеске фонарей, глухой удар палкой, пронзительный крик боли, стоны. Нож так и не зазвенел.

— Заткнись, Кроч. Пи-Айчен не благоволит к тебе.

— Недомерки! Стручки зеленые! Грязная куча вонючего дерьма! — гневно выкрикивал в ночи низкий голос.

За этим тут же последовали новые удары и новый поток проклятий, смысл которых уже не достигал сознания Уолли, поскольку он вдруг понял все значение попытки Кроча к бегству. Раз уж Кроч, человек, несомненно, разумный и знающий, что он делает, да еще к тому же и житель здешнего мира, пытался бежать, значит, побег был действительно возможен. Мысль Уолли работала лихорадочно. А вдруг — он старался не проявлять излишнюю самонадеянность — но вдруг все-таки именно ему, Джеку Уолли, суждено было оказаться более удачливым?

Джек не знал только, какая степень сходства требовалась от модели. Он поднял руку и, стиснув зубы, вырвал из головы волос. Борода его еще недостаточно отросла для этого, да и, в любом случае, была более чувствительной. Он стал покусывать волос по всей длине, стараясь хоть приблизительно воплотить в нем идею зубчатости.

— Быстро, Пи-Айчен, — заговорил он тихим шепотом. — Поспеши и дай мне пилу, способную перепилить это дерево, — только пусть ее зубья будут не слишком велики. Мне бы не хотелось устраивать шум.

И пила — холодная, как всегда, — появилась. Джек осмотрел зубья — все было в полном порядке. Он начал с ближайшей к нему перекладины. Работать в таком стесненном положении было ужасно неудобно, но веревки и дерево легко уступали уверенно грызущему их металлу. Джек трудился осторожно, часто делая перерывы и прислушиваясь. За полчаса он перепилил все, кроме последней веревки на одной стороне — этот угол был для него совершенно недосягаем, поскольку находился как раз под ягодицами. Он просто не мог дотянуться дотуда. Джек попробовал перевернуться, но только ободрал кожу. Если бы он вытолкнул боковину вверх и наружу, повалив ее на оставшийся неразвязанным угол, то наделал бы этим слишком много шума. А он был еще не совсем уверен, что сумеет скрыться во мраке до того, как прибегут Зеленые Братья. Ну нет… Исчезнуть необходимо было до того, как они заметят, что он бежал. Ведь он не имел ни малейшего понятия о том, на какое расстояние простиралась дьявольская власть их колдовского нашептывания.

Часто и тяжело дыша, Джек осел назад и пристально посмотрел в единственный глаз старухи. Она приоткрыла потрескавшиеся губы, демонстрируя одиноко торчащий зуб.

— Не пойму, как такой недотепа сумел это проделать, но если ты дашь мне пилу, я перережу оставшийся узел.

Уолли знал, что Крон также наблюдает за ним — открыв рот, тот уставился на него словно умирающий от жажды путник на полный стакан сока.

— Хорошо, держи. — Он сунул ножовку в шестидюймовую щель.

— Хи-хи, — старая карга зашлась великолепным старушечьим смехом и тут же принялась пилить собственные веревки.

— Эй, ты, — тут же откликнулся Уолли. — Ты же обещала перерезать мой последний узел!

— Всему свое время, малыш, всему свое время. И побереги свою вонючую глотку — еще не хватало, чтобы сюда приперлись эти зеленокожие бездельники…

Какая несправедливость! Уолли был в бешенстве. Он вырвал из головы другой волос, скомкал его и еще раз воззвал к Пи-Айчену.

— Глазам своим не верю, о чужестранец, — тихо проговорил Кроч.

Белые шрамы на его теле маслянисто поблескивали в свете фонарей. Мускулы вздымались, когда он ерзал по клетке, сочувствуя движениям Уолли, силящегося дотянуться до последнего несговорчивого узла.

— Если будешь слишком шуметь, ты пропал, — сдавленно пробасил Кроч. — Эти мерзкие зеленые затычки для сточной трубы не простят двух попыток к бегству за одну ночь.