Пробуждение - страница 39

Так рассуждал Николай Влаев, продолжая мерить шагами комнату, до боли сжимая зубами трубку. Иванка спряталась за небольшой ширмочкой в коридоре и переодевалась, занятая этими же мыслями, невольно овладевшими и ею. Вспомнила она и о том, как пожелала переехать из студенческого общежития на частную квартиру, за которую надо было платить сумасшедшие деньги, — лишь бы быть самостоятельной и принимать гостей, когда только пожелает. Сначала отец воспротивился этому капризу, но потом согласился. Иванка сменила несколько квартир, пока, наконец, не попала к старой деве, у которой почувствовала себя довольной и счастливой.

Хороших детей воспитал старый Влаев: умных, сообразительных, практичных. И хоть сейчас пришлось ему слать из тюрьмы угрожающие письма, он все равно их любил. Он знал, что в конце концов они ему помогут, особенно сын, который, как только стал студентом, сразу набрался хитрости и начал интересоваться сложными торговыми операциями, иностранцами, иконами, коврами, породистыми собаками, покупкой и перепродажей земельных участков в селах, особенно когда наступила эра «дачных зон». Умным, энергичным и очень перспективным оказался Николай. Старый Влаев знал это и поэтому надеялся в основном на него.

— Действуй, сынок! — сказал он ему однажды. — А потом построим с тобой в Сырнево современную псарню!

Молодой Влаев обиделся.

— Отец, — возразил он, — я учусь, чтобы стать дипломатом, а не собачником… Обидно.

— Нет ничего обидного, сынок, в том, что приносит деньги!

— Нет, отец! — не сдавался сын.

А вот сейчас он начинал больше верить в псарню, чем в дипломатию.

— Нет, Иванка! — сказал он, когда сестра вернулась в комнату, одетая в джинсы и белую «водолазку», «охотничью водолазку», как говорили в шутку однокурсницы, потому что в ней Иванка пленяла студентов, особенно арабов, над которыми любила пошутить и позабавиться.

— Что «нет»? — удивленно спросила она.

— Больше молчать нельзя… Дело серьезное, мы должны помочь отцу. Раз он в беде — значит, и мы в беде.

— Нет у меня времени заниматься его историями! — взорвалась сестра. — У меня на носу сессия, экзамены!

— Я тоже занят, но другого выхода нет! — продолжал он. — Больше медлить нельзя!

Иванка не ответила, занятая маникюром.

— …И этот крест, — продолжал Николай, — дался он им!.. Дело-то ведь прошлое? Сколько лет стоит церковь без креста, а они теперь хватились…

— Церковь объявлена памятником культуры, — продолжала разглядывать свои ногти девушка, — все должно быть на месте… Я припоминаю, у нас дома что-то говорили об этом кресте…

— Когда? — вздрогнул брат.

— Да давно… Отец говорил матери: «Продешевили мы с этим крестом», а когда я спросила, о каком кресте они говорят, то мама сказала, что о крестике, который завещала ей бабушка… слишком дешево его продали. Деньги были нужны на новый дом…

Николай долго озадаченно молчал, позабыв о трубке, а потом категорическим тоном заявил:

— Если ты хоть где-нибудь проболтаешься — пеняй на себя!

— Про что?

— Не строй из себя дурочку! — повысил он тон. — Ясно?

Иванка засмеялась:

— Ты, кажется, все еще считаешь меня ребенком, Кольо!

Они замолчали, глядя через открытую балконную дверь на улицу. Наконец, словно подводя итог, он сказал:

— Связи с Культурой… Вот что сейчас важнее всего! Мы должны доказать, что отец невиновен! Вот так! Петринский-Метринский… Мне все равно, кого ты найдешь, с кем будешь говорить, но мне нужны связи! Понимаешь?

Иванка снова уставилась на свой маникюр. В это время в дверь тихо постучали. Брат с сестрой как по команде повернулись на стук и вопросительно переглянулись.

— Кто там?

— Телеграмма! — раздался мелодичный голос старой девы.

— Какая телеграмма?

Иванка открыла. В дверном проеме показалась тощая фигура Малины.

— Из провинции…

Старая дева залилась краской. Иванка вырвала телеграмму у нее из рук. Распечатала и прочла вслух:

— Только тебя не хватало! — простонала Иванка и бросила телеграмму на стол. — Только тебя не хватало!

«…Все учатся, все трудятся! Все мечтают! — наперебой твердили радио и телевидение. — Все устремлены в будущее! — вторили газеты. — Все охвачены романтикой нового!»