Профессор Жупанский - страница 2

— Папа! Ну, папочка, что ты так смотришь? — обеспокоенно спрашивала дочь. — Тебе что — нехорошо?

— Нет, нет, — покачал головой Станислав Владимирович, не зная, что ответить.

Подошел Линчук; в толпе студентов профессор заметил и того, в военной форме, — всегда выскакивает он с разными вопросами.

— Добрый день, Станислав Владимирович! — Линчук почтительно склонил голову.

Жупанский исподлобья взглянул на низкорослого доцента: лукавите, голубчик?!

— Добрый день! — нестройным хором поддержали студенты, окружая преподавателей.

Овладев собой, Станислав Владимирович вяло протянул руку и, не отвечая на пожатие, быстро выдернул ее из горячей ладони Линчука, заложил за спину.

Этот жест не остался не замечен дочерью. От ее внимания не ускользнули и злые огоньки в глазах отца. Однако сам Николай Иванович почему-то весело щурился.

— Трудной оказалась для меня сегодняшняя лекция. — Доцент достал платочек, начал вытирать с лица мелкий пот. — Но каждый раз, когда мне приходится туговато, я всегда вспоминаю ваш совет, Станислав Владимирович, — немножко пройтись, помолчать.

«Бойтесь данайцев, дары приносящих...» Напрашивается в приятели. Хорош гусь! А что у него за душой?

Профессор натужно улыбнулся:

— Очень рад, Николай Иванович... — Окинул взглядом студентов и, едва скрывая иронию, неторопливо продолжал: — У вас такой успех в... — Перевел дыхание и только после этого закончил фразу: — В таком прекрасном обществе.

Ответ отца возмутил Галинку. Но сам Николай Иванович, пожалуй, иронию принял за искренность и увлеченно начал рассказывать о только что прочитанной лекции...

Станислав Владимирович, склонив голову набок, внимательно слушал или же делал вид, что слушает, — сказать трудно. Затем протер лоскутом замши большие роговые очки, поднес их к глазам. Смотрел сквозь стеклышки на дочь, будто спрашивал: неужели и в самом деле лекция была такой блестящей?

— Надо признать, Станислав Владимирович, — шмелем гудел низкий голос доцента, — что студенты ныне не такие, какими, скажем, были я и мои сверстники. Возмужали, закалились в такой войне, да и повидали мир — увидели заграницу своими глазами... Так что общество, как вы верно отметили, в самом деле прекрасное. Думающие ребята!

— И кто же вас так восхитил? Кто произвел неотразимое впечатление, коллега?

Профессор вытянулся, расправил плечи. Лицо его оживилось.

— Да тот же Пилипчук, — сразу нашелся доцент. — Он штурмовал Берлин!

Брови Жупанского поднялись над очками.

— Пилипчук?

— Да, Станислав Владимирович!.. Из-за его вопросов мне пришлось внести некоторые коррективы в одну из лекций. Теперь я думаю кое-что основательно переделать в своей статье об эпохе Хмельницкого.

Профессор прищурился, насмешливо посмотрел на Пилипчука, того самого студента в военной форме.

— И за это они вам так аплодировали? Или эти аплодисменты отчасти можно отнести и по адресу вашего помощника?

Студенты притихли. Было слышно, как жалобно жужжит муха, ударяясь в оконное стекло, и шелестят за окнами сухие листья каштанов.

У Пилипчука щеки залились румянцем, но взгляд Жупанского он выдержал, не опустив головы. И тогда профессор решил проучить выскочку по-настоящему.

— Возможно, кое-кто, — его голос сорвался на фальцет, — считает, что штурмовать науку, в частности, историческую, при некотором боевом опыте легко и просто, так смею вас заверить в обратном... Самоуверенность в этом случае может привести к горьким разочарованиям, а то и к полному провалу, — и, сделав заметную паузу, закончил с улыбкой: — К полному провалу на экзаменах.

Почувствовав, что хватил лишку, замолчал, выжидательно посмотрел на присутствующих поверх очков. Молчали и студенты. Лишь Николай Иванович, казалось, не терял присутствия духа. На его круглом, чуточку скуластом лице блуждала добродушная улыбка. Возможно, доцент все еще находился под впечатлением прочитанной лекции.

Первым снова нарушил молчание профессор. Вежливо поклонившись Линчуку, совсем другим тоном посоветовал:

— Думаю, что после такой, как вы говорите, трудной для вас лекции следовало бы и отдохнуть, коллега.

— Не возражаю, Станислав Владимирович, — быстро согласился Линчук и в подтверждение кивнул своей широколобой головой. — Отдохнуть не грех!