Проклятая Дорога (расширенная версия) - страница 12
А грабежи! Для грабителей и мародеров Бритт припас три лишних проклятия, нисколько не сомневаясь, что страховые компании найдут способ увильнуть от выплат. Это он знал наверняка, так как в страховании вращалось немало бриттовских капиталов. Ну, хоть полиция отстреливает мародеров. Делец улыбнулся.
Легкий дождик заштриховал окно, растушевал контуры собора. Бритту стало немного жаль мокрого городского глашатая, чье зычное «Слушайте! Слушайте! Слушайте!» летело сейчас над площадью, состязаясь с заунывным боем похоронного колокола. Ведь он, Чарльз Бритт, во времена оны был городским глашатаем - давным-давно, когда носил короткие штаны, а его глаза не знали бремени очков и гроссбухов... в те дни он терпеть не мог дождь.
Никто больше не ездил на бриттовских такси. Спросом пользовались лишь катафалки да кареты «Скорой помощи», а он не владел ни теми, ни другими.
Никто не покупал оружие и боеприпасы. Население сократилось, и оттого но рукам гуляло довольно стволов и для желающих нападать, и для желающих обороняться.
Никто не ходил в его кинотеатры - теперь в жизни любого человека хватало и драматизма, и пафоса, и страданий.
И никто, никто, решительно никто не покупал последний выпуск его газеты - вдобавок специальный выпуск! - ради которого Бритт поставил на грань героической гибели свой выкошенный болезнью штат, не говоря о себе самом (если вспомнить о выплаченном всем двойном окладе). То был «Специальный чумной выпуск»- броская первая страница в черной рамке; сверх того, эксклюзивная статья гарвардского профессора «Чума: страницы истории»; медицинский очерк о симптомах бубонной, легочной и системной чумы, дабы читатель знал, какая именно разновидность заразы свалила его с ног; шесть с половиной страниц некрологов; сотня интересных для широкой публики интервью с отцами, матерями, сестрами, братьями, вдовами и вдовцами - и трогательный редакционный панегирик героям-водителям шести обреченных вездеходов, ушедших в рейс на Западное побережье. Бритт чуть не плакал, представляя, как пачки этого номера устаревают на складах, ибо нет ничего - ничего! - более пошлого, чем старые газеты, даже если их первая страница украшена изящной траурной рамкой.
Лишь последняя страница гроссбуха вернула на губы Бритта улыбку. В последнюю минуту ему удалось прибрать к рукам шестьдесят процентов гробов в городке, два цветочных магазина (теперь приходилось изрядно растрясать мошну, чтобы не дать им закрыться) и пятьсот с лишним участков на кладбище. «Вкладывай деньги в растущий рынок»- вот что всегда было философией Бритта, а также его религией, сексуальной ориентацией, политикой и эстетикой. По крайней мере, такой подход давал шанс удержаться на плаву, а то и получить прибыль. Бритт считал: если конек будущего - смерть, седлай его!
Делец подергал себя за ухо и опять прислушался к словам глашатая, едва внятным из-за колокольного звона.
- ...для сожжения!
Это его обеспокоило.
Слушая повторное объявление, Бритт вспомнил эксклюзивную статью гарвардского профессора «Чума: страницы истории».
Похоронные бюро, больницы и морги набиты битком, как некогда - мортуарии. Значит, столько лет спустя люди возвращаются к... так-так.
- ...для массовой кремации, дабы избежать распространения болезни! - выкрикивал юноша. - Мертвых будут доставлять для сожжения в следующие три пункта! Номер первый - Бостон-Коммон...
Чарльз Бритт захлопнул гроссбух, снял очки и принялся протирать стекла.
Решение вчинить утром иск стало бесповоротным. А пока зубы дельца крепко стиснули холодную, безжалостную сталь лезвия, и он ощутил во рту вкус металла.
К исходу первого получаса езды новоявленный напарник по имени Грег спросил Тэннера: - Марлоу говорил правду?
- Какой еще Марлоу?
- Тот, что ведет вторую машину. Ты хотел нас убить? Ты и впрямь задумал смотаться?
Черт захохотал.
- Верно, - кивнул он. - В самую точку.
- Почему?
Черт немного помедлил, так, что какое-то время вопрос висел в воздухе, потом пожал плечами:
- А почему бы и нет? Я на тот свет не рвусь. И очень даже погодил бы помирать.
- Если мы облажаемся, на континенте может стать вполовину меньше народу, - возразил Грег.