Пропавшее ущелье - страница 11

— Стойте, товарищи, тише! — крикнул Щербаков. — Василий Яковлевич, расскажите нам о Фергане.

— А остальные хотят послушать? — отрываясь от разговора со своим школьным другом, спросил Бархатов.

— Да, да, — послышались голоса.

Машина мягко катила по асфальтированной дороге. Слева от нее все время виднелась серая полоска реки.

— Кто скажет, как эта река называется? — тоном учителя спросил Бархатов.

— Шахимардан, — первая ответила Лена.

— Правильно, — подтвердил Бархатов. — Это один из многочисленных горных притоков Сыр-Дарьи. А вы знаете, что мы едем сейчас по пустыне?

— Пустыне? — недоверчиво переспросил Щербаков, окидывая взором усеянные плодами сады, виноградники, необозримые хлопковые поля, тянувшиеся по обе стороны дороги.

— Да, по пустыне, — повторил Василий Яковлевич. — Все, что вы видите кругом, завоевано в упорной, многовековой борьбе с природой узбекским народом. Без оросительных каналов и искусственного орошения большая часть Ферганской долины превратилась бы в пустыню. Орошению жители этих мест научились еще в глубокой древности. Правда, только за годы Советской власти долина стала такой цветущей. Раньше требовались буквально столетия, чтобы отвоевать у солнца клочок земли. А незадолго до войны, всего за несколько лет был построен Большой Ферганский канал, который принес жизнь, плодородие тысячам гектарам засушливой земли в центральной части долины, куда раньше не доходили воды притоков Сыр-Дарьи. Там теперь собирают высокие урожаи хлопка, цветут сады и виноградники.

Все внимательно слушали Василия Яковлевича. А машина мчалась все дальше и дальше, мимо населенных пунктов, где возвышались большие каменные дома, выстроенные на месте низких саманных построек прежних обитателей долины.

В городе Фергана, утопающем в зелени, сделали небольшую остановку. На тенистой веранде чайханы, в тридцатипятиградусную жару, пили горячий чай со сдобными лепешками. Бархатов сказал, что зеленый чай — лучшее средство утолить жажду.

Когда снова усаживались в машину, Щербаков тихо проговорил:

— Лена, садитесь со мной.

Девушка согласилась. Ее раскрасневшееся от солнца и чая лицо показалось молодому человеку еще более привлекательным. Малинин равнодушно отнесся к тому, что Лена сидела теперь рядом с Михаилом.

Чем дальше они ехали на юг, тем все заметнее чувствовалось приближение гор, плотным заслоном охватывающим долину с трех сторон. Только на запад простирались безбрежные степи. Эти горы служат гигантскими конденсаторами влаги. Они задерживают течение воздуха, насыщенного парами воды. Вечные снега Алайского и Туркестанского хребтов, подобно неисчерпаемому резервуару, питают долину ежегодно миллиардами кубометров воды.

Во второй половине дня, в самый солнцепек, участники экспедиции приехали в сравнительно небольшой, расположенный по речным террасам населенный пункт Хамза-Абад.

— Знаете, кто был Хамза? — спросил Василий Яковлевич.

— Это наш поэт, — ответил Рашид, — хороший поэт. Он жил здесь, боролся за Советскую власть и погиб на посту. Его зверски убили басмачи.

— Да, — подтвердил Бархатов, — в честь его и названо это селение.

Участники экспедиции любовались видом Хамза-Абада. Расположенный на высоте 1 500 метров небольшой городок был одет в густой зеленый наряд. Крыши домов почти скрывались за шелковичными тутовниками, ветвистыми яблонями, гнущимися под тяжестью плодов. А внизу, у самой реки, точнее, двух рек Кулюкурбан и Кара-Казык, соединявших здесь свои воды, высоко в безоблачное небо подняли свои серебристые вершины стройные тополя.

Едва машина остановилась, как Осередко раскрыл свой походный альбом и принялся делать наброски.

Школьный товарищ Бархатова стал прощаться. Санаторий помещался на одной из террас, в прохладной роще.

— Когда вы двинетесь дальше? — спросил он.

— Дня через три, — ответил Василий Яковлевич.

— Где же вас найти?

— Километрах в трех отсюда мы расположимся лагерем. Приходи, делать тебе все равно будет нечего, а двигаться полезно, похудеешь, — шутил Бархатов.

Спутникам он велел далеко не отлучаться, а сам ушел в местный Совет сообщить о приезде экспедиции.