Пророчица - страница 24

Произошло это событие, послужившее прологом ко всему нижеописанному, в один из воскресных июньских дней (не исключаю, что это было около 22 июня, хотя точной даты я уже не помню; правда, не «ровно в четыре часа» утра, как это пелось в известной песне, а около двенадцати часов дня). Входная дверь нашей квартиры отворилась, и из маленького коридорчика (читатель его, надеюсь, помнит) в основной коридор вышел Антон с портфельчиком в руке. Позднее, обдумывая его появление в квартире, я предположил, что он специально выбрал это время дня — оно было самым тихим, и шансы встретить в коридоре кого-то из жильцов были в этот момент минимальными. Утренние хождения на кухню и в ванную были уже позади, обе хозяйки (наиболее опасные в этом отношении) уже совершили свои воскресные вылазки в магазины, до обеда еще было далеко, а потому тот, кто хотел пройти в свою комнату не замеченным соседями, мог надеяться на успех. Но в этом случае Антону не повезло: навстречу ему, с какой-то тряпкой в руках, шла Калерия, очевидно, направлявшаяся на кухню. И все расчеты неудачливого конспиратора (а он впоследствии и сам не отрицал, что надеялся отложить объяснения с соседями на более поздний срок) пошли прахом. Калерия мигом уяснила, что «пацан» явился домой не один, а с дамой. Эта особа (несомненно женского пола) выдвинулась вслед за ведущим ее парнем в общий коридор и в свете, падавшем из ведущего на кухню проема, стала доступна для того, чтобы несколько ошарашенная ее появлением соседка могла разглядеть неожиданную гостью.

— Здравствуйте, Калерия Гавриловна, — выдавил из себя с некоторой запинкой Антон, явно смущенный встречей с нашей блюстительницей внутриквартирного порядка. — Познакомьтесь, пожалуйста… Это моя тетя. Матрена Федотовна.

— Здравствуйте… Ваша тетя… значит… — отреагировала на приветствие Калерия, неожиданно для себя перешедшая в обращении с Антоном на «Вы» и тем самым выдававшая свою минутную растерянность и отсутствие уверенности в том, как вести себя в данной ситуации. — Это какая же тетя? Что-то я не припоминаю. Откуда же она приехала? Из Белоруссии?

— Да нет. Почему из Белоруссии?.. Это тетя Мотя — сестра моей мамы. Двоюродная… или троюродная… Она поживет у меня немного.

Антон явно тяготился этим разговором и стремился побыстрее его закончить. Он потянул свою спутницу за рукав и сделал шаг в направлении к своей двери.

— Пойдемте, тетя Мотя. Вот моя комната.

Однако момент улизнуть в свою нору, воспользовавшись минутным замешательством соседки, был им бесповоротно упущен. Калерия уже оправилась от растерянности, и к ней вернулись обычное расположение духа и свойственная ей решительность.

— Нет, погоди. Что значит, поживет? — Она толкнула находившуюся рядом с ней дверь Жигуновых и через приоткрывшуюся щель окликнула соседку:

— Вера, выдь-ка на минуту.

— Вот. — Обратилась она к выглянувшей через пару секунд Пульхерии. — Антон тетю привел, собирается поселить ее у себя.

— Но это же ненадолго. Всего на несколько дней — совсем упавшим голосом пробормотал нарушитель неписанных конвенций коммунального общежития, успевший, правда, протащить свою тетю на пару шажков к заветной двери.

— Это хто же? — выдохнула наконец Пульхерия, тоже вышедшая в коридор и пристально уставившаяся на стоявшую перед ней Антонову тетю.

Теперь я вынужден прервать цитирование этой содержательной беседы, ведущейся в полутьме нашего квартирного коридора, и объяснить, что вызвало такую, можно сказать, оторопь и растерянность у моих много чего повидавших в жизни соседок. Нет никаких сомнений, что попытайся наш «Пацан» привести с собой любую размалеванную девицу или, вообще, любую женщину, какого бы возраста и устрашающего внешнего вида она ни была и какой бы родственный статус он ни пытался ей приписать, наши дамы ни на секунду не задумались бы над тем, что сказать Антону (да и кому угодно из нас) и как пресечь его поползновения, нарушающие правила приличия и моральные требования советского общежития. Годы, проведенные ими в вареве перенаселенной коммунальной квартиры, подготовили их к моментальной реакции на любую экстремальную ситуацию. Однако здесь они на какое-то краткое время опешили и не смогли сходу выбрать верный способ поведения, поскольку случай этот был особый и до сих пор им еще не встречавшийся.