Прощай, гармонь! - страница 3
— Ты чего? — спрашивает Витька.
— Больше не хочу.
— Я тоже, — потянулся за мной Юрка.
Мы выходим из тупичка и медленно бредем солнечной стороной переулка. Можно, конечно, на Волгу. Но когда купаешься, есть хочется сильнее.
Козел идет впереди. Он бос, штаны у него закатаны до колен. Из-под майки выпячиваются худые лопатки. Наголо стриженную голову Витьки прикрывает фуражка с голубым околышем. Лакированный козырек фуражки треснул пополам.
За Витькой, переваливаясь с боку на бок, шагает толстый Юрка. От чего он толстый — никто не знает. Юрка одного роста со мной и ниже Витьки на целую голову.
Мы выходим из переулка на свою улицу. Козел останавливается. Он смотрит на нас, словно примеривается, о чем-то думает и спрашивает:
— Хлеба хотите?
Хотим ли мы хлеба?! Юрка смотрит на меня, я на Юрку. Мы ничего не говорим. Мы, как по команде, киваем головами.
— Айда! — зовет Козел и направляется в противоположную от дома сторону.
Спрашивать Витьку, куда мы идем — бесполезно. Он презрительно сплюнет сквозь зубы: кто дрейфит, может повернуть обратно… Мы шагаем до проспекта, садимся в грохочущий трамвай и долго едем, делая несколько пересадок, уступая воле несговорчивых кондукторов. Кончается наш путь у ворот хлебозавода. Здесь мы не были ни разу.
— Садитесь, — приказывает Витька, и мы послушно усаживаемся на горячий асфальт.
Витька озабоченно смотрит по сторонам, зачем-то подмигивает нам и уверенно шагает к воротам. Неожиданно перед Витькой возникает долговязая фигура в майке из матросской тельняшки. Фигура стоит, расставив ноги. Витька остановился. Мы не слышим, что говорит ему долговязый, но видим перед носом нашего вожака грязный кулак. И еще мы видим, что долговязый не один. Витьку окружают ребята помельче. Все ясно. Сейчас мы будем драться. И нас, конечно, изобьют…
В это время открываются ворота хлебозавода. Долговязый обернулся, на секунду замер в неловкой позе, а затем побежал к воротам. За долговязым устремились его подручные.
Из ворот выкатывается тележка на двух колесах. Тележку толкает перед собой бородач в синем халате. Тележка нагружена хлебом. Мы ощущаем запах горячего хлеба. Хлеб накрыт брезентом и увязан веревками. Бородач останавливается. И вот уже тележку толкает долговязый со своей компанией, а бородач шагает рядом, закуривая на ходу.
— Они его давно ждали, — оправдываясь, говорит Витька. — Они все время с ним возят.
— А мы? — спрашивает Юрка.
— Подождем.
— Чего подождем? Чего подождем? — раздается возмущенный возглас неизвестно откуда взявшегося рыжего парнишки. — Мы уже целый час сидим, сейчас наша очередь…
Козел насмешливо смотрит в зеленые глаза рыжего и подносит к его носу кулак.
— А вот это нюхал?
Козел удивительно похож в эту минуту на долговязого в тельняшке. Не лицом, не позой, а просто так, похож и все.
— Сильный, да? Сильный? — сбычился рыжий. — Хочешь, чтоб брата позвал? Он своих пацанов из ремеслухи приведет…
— Катись к брату! — соглашается Козел и, показывая кулак, обещает: — А пойдешь к воротам — получишь.
На нашу долю достался фургон. Черный фургон, который тянет за собой прихрамывающий дядька в солдатских бриджах и ботинках. Обмоток у дядьки нет. Бриджи затянуты внизу белыми веревочками. На голове у дядьки добела вылинявшая пилотка, надетая поперек.
— Дяденька, поможем! — бодро кричит Козел и устремляется за фургоном.
— Проваливайте! — орет дядька, не останавливаясь.
— Поможем, дяденька! — настаивает Витька. — Мы сильные! Ребята, налетай!
— Отстаньте! — опять орет дядька. — Без вас обойдусь!
Но без нас он уже не обойдется. Мы уперлись в фургон и отчаянно толкаем его. Дядьке остается только придерживать оглобли на уровне груди.
— Куда повезем, дяденька? — кричит Витька.
— На кудыкину гору, — доносится из-за фургона. — Куда надо, туда и повезем.
Ага, значит хромой смирился с нежданными помощниками.
— А он даст хлеба? — тихо спрашивает Юрка.
— Держи карман, — сквозь зубы цедит Козел.
Юрка ничего не понимает, но продолжает усердно толкать. Непонятно и мне. Если не даст хлеба, зачем же мы чуть не ввязались в драку! Если не будет хлеба, ради чего вся эта работа?