Прошедшие войны - страница 3

В семье Борзаевых случился скандал. После этого дочь уехала в Грозный, работала где-то в кафе, говорили, что вышла неудачно замуж, развелась. Одним словом, когда в Грозном после переворота 1991 года началась чехарда, развал и разгул, повзрослевшая Мусилпат вернулась в родной дом. С годами она пополнела, ее пугающее лицо раздобрело, чуточку похорошело, а формы тела стали просто заманчивыми. Правда, никто из мужчин ей руки и сердца, а тем более жизни не предлагал. Были другие предложения разового характера. Пошел слушок, что Мусилпат не прочь пойти на сторону, и даже любит выпить спиртного за кампанию. Этот разговор дошел до борзаевских мужчин, они в тот же день нещадно избили избалованную городской жизнью девицу и пригрозили, что еще один проступок – и они ее пристрелят и закопают в лесу.

Как только зажили синяки на лице Мусилпат, она тайно бежала в Грозный. Однако братья разыскали ее и вернули обратно в горы. С полгодика погоревала дочь Барзаевых и вдруг надумала выйти замуж за своего соседа – уродливого Гойсума. Сама вошла с ним в контакт, сама сделала предложение и только поставила условие, что станет его женой, если Дациев построит новый дом и пострижет свою «козлиную» бороду. В тот же вечер до сих пор влюбленный в Мусилпат сосед начисто сбрил не только бороду, но и выбрил всю голову.

К тому времени Дациев Гойсум был уже не тем праздношатающимся бездельником. Во время следствия по делу о похищении Борзаевой органы власти, сразу же после выздоровления Дациева от ранений, поместили его для обследования в психиатрическую больницу. Гойсуму не понравились полутюремные порядки этого учреждения, он стал буянить. На него моментально надели смирительную рубашку и так продержали порядком. При этом кормили очень плохо. После суда Дациеву поставили условие: или устраивайся на работу или вновь в психушку. Так Гойсум стал скотником на молочно-товарной ферме местного колхоза. Вначале работа была ему в тягость, а потом он незаметно втянулся, и стал не только трудиться, но и жить на ферме. Он мог неделями не бывать в селе, а когда появлялся, от него все шарахались, так он провонял запахами навоза, силоса и скотины. В конце концов он спутался со старыми доярками и пошла о нем разнородная молва. Говорили о нем всякое, но то, что Гойсум был силен во всех отношениях, узнали все в округе. Видимо, последнее обстоятельство и прельстило Мусилпат, решила она приспособить для себя эту богатырскую силу. Правда, жить в перекошенной хибаре Дациева она не желала.

Предложение Мусилпат окрылило несчастного Гойсума, с большим вдохновением он принялся строить дом. Вначале разработал огромный план, но односельчане остудили его грандиозный порыв и предложили поставить небольшой, недорогой, но уютный домик. За полтора года всем селом возвели жилище для влюбленного Дациева, остались только внутренние работы и тут началась война.

Боялся Гойсум артобстрела не меньше остальных жителей Дуц-Хоте, и от авианалетов его сердце уходило в пятки. И, наверное, бежал бы он с односельчанами подальше от этого кошмара, но сдерживали его две причины: во-первых, строящийся красавец-дом, а во-вторых, у него от роду не было паспорта. А слухи ходили, что на каждом блокпосту российские солдаты проверяют документы и как что не так сажают чеченцев в фильтрационные лагеря. После этих разговоров Гойсум вспоминал психушку и думал, что если даже в больнице было ужасно, то каково будет в военной, полевой тюрьме? От этой мысли он убегал в глубокий подвал своего строящегося дома и часами там просиживал в темноте, пока голод не выманивал его наружу.

Следует сказать, что во время судебного процесса выдали ему какую-то справку с отвратительной фотографией, но куда она делась, он так и не мог понять. Искал ее и дома и в отделе кадров колхоза – так и не нашел. Вот и остался он со стариком Арачаевым в покинутом, мрачном селе.

Теперь два одиноких человека стояли посреди обезлюдевшего, тоскливого села. От брошенных домов веяло мраком и скорбью. У кого-то в сарае жалобно блеяли бараны, где-то на краю села мычал с голоду теленок. Почуяв неладное, истошно лаяли домашние собаки. Из чьих-то ворот вынырнул рыжий котенок, удивленно огляделся по сторонам, играя, не понимая происходящего, подбежал к людям, мурлыча, стал тереться о грязные сапоги старика. Замахав крыльями, звонко пропел петух, его поддержали еще несколько голосов.