Прошедшие войны - страница 45

По-разному судили ее люди, и только женщины хором назвали ее дурой.

Долго мучилась Кесирт, от безделья и горестных мыслей изводила себя, пока однажды не пошла вместе с матерью на базар в Мехкеты продавать корову и буйволицу.

Увидела Кесирт базар и удивилась. В то время в Мехкеты шла бойкая торговля. Расположился базар прямо под селом в просторном ущелье реки Басс. Кого только не было на этом базаре. Горцы свозили сюда сыр и масло, птицу и мясо, с равнин чеченцы и казаки везли муку, рис, ячмень. Из Грозного поставляли соль, сахар, который был значительно дороже меда, керосин. Из Дагестана даргинцы привозили изумительные ковры, металлическую посуду, кинжалы. Цыгане продавали скобяные изделия. Армяне и горные евреи предлагали золото и серебро. Отдельно, в сторонке, прямо в пойме реки размещался скотный базар, тут же продавались лошади и ослы. Как и во все времена в Чечне, был и оружейный рынок. А самыми роскошными считались тканевые ряды. Вокруг этих рядов происходили все важные события базара. Купить отрез было и дорого, и почетно, и очень многим недоступно. В основном производили обмен. Царские деньги ушли из обихода, а советских было мало и доверия к ним народ еще не имел. Общей мерой стоимости был килограмм мяса – как основной продукт питания.

Весь день Кесирт толкалась по базарным рядам, с трудом смогла все осмотреть и обойти. Вечером еле живая приползла домой, с ноющими от усталости ногами повалилась на нары и с удивлением подумала, что во время хождения по этому грязному, шумному, непроходимому от тесноты базару она ни разу не вспомнила о своем горе, ей там было легко и спокойно. А здесь, дома, на нее снова свалился весь этот груз тяжелых жизненных переживаний.

К вечеру следующего дня она с надеждой на облегчение вспомнила базарную толкотню, и ей почему-то очень захотелось быть там – среди людей, среди гомона и пыли, среди споров и восхвалений, среди босоногих чумазых детей и важных, богатых персон, среди ослиного крика и бродячих собак под ногами. Оказывается, в этой толпе, среди чужого, равнодушного к твоему горю люда печаль и тоска куда-то уходят, у всех свои дела, свои заботы. На базаре все думают не как умереть, а как выжить, самим горевать некогда и на чужое горе времени нет. Надо дешево купить – дорого продать.

Через день Кесирт вновь ходила по базару и, к своему удивлению, отметила, что, когда она спрашивала цену даже за самый залежалый товар, ей неохотно отвечали. Она поняла, что здесь ее траурный вид не вызывает воодушевления: базару ближе мирские заботы, а не небесные.

Тогда в следующий раз Кесирт сняла траур, помыла и уложила, как и раньше, свои смоляные густые, с курчавостью волосы, повязала поверх них небольшую зеленую косынку, надела давно позабытое расписное платье… Преобразилась девушка. Хаза смотрела на дочь, плакала. Даже в дни траура держалась она стойко, пытаясь хоть как-то взбодрить разбитое сердце дитя, а тут не вытерпела, сидела, ссутулившись, на крыльце, сжимала на груди свои огромные, грубые от тяжелой жизни руки, качала головой и обливала слезами впалые, испещренные многими морщинами щеки. Это были первые следы радости и надежды – дочь стала следить за собой, значит ожила ее душа. А сердце молодо…

Недельки две походила Кесирт по базару – освоилась. Вначале стала помогать в торговле одной старенькой односельчанке, а потом развернула свое дело, стала получать доходы, появились свои деньги.

Нельзя сказать, что Кесирт была торгашкой и умела торговать или торговаться. Нельзя сказать, что она полюбила это дело и получала удовольствие. Однако она знала, что только здесь, среди этого бардака, невежества и обмана, она могла, с одной стороны, хоть как-то забыться, а с другой – заработать на жизнь. Других способов не было, и не от хорошей жизни приняла она эту базарную жизнь.

Правда, дела у нее шли хорошо. Если стояли в ряд несколько продавцов с одним и тем же товаром, то покупали больше у Кесирт. У нее появился свой круг покупателей. Это были в основном люди обеспеченные, им нравилось, когда их обслуживала молодая красивая жеро, ведь состоятельный покупатель смотрит не на цену товара, а на привлекательность продавца.