Просто Маша - страница 8
— Ничего.
— Если вдруг станет плохо, сразу скажи… Все, поехали.
— Куда?
— Тергео, тергео, тергео… Интересно, куда потом вываливается вся эта грязь? Ты как?
— Хорошо. Вроде бы. А разве она не исчезает?
— Она из твоего дома исчезает, а как материя… Материя не исчезает. Репаро. Тергео.
— Материя у меня в сундуке…
— Материя это не ткань! Это физическое вещество, в отличие от психического и духовного — разума, мыслей и их производных. Все, из чего состоят вещи, живые существа, люди, что имеет массу, то есть сколько-то там весит, локализацию в пространстве… объем то есть. Так вот, оно не исчезает, это законы физики.
— Чей закон? — после приличной паузы, за которую я успела вычистить диван, спросила Эйлин.
— Какая тебе разница? Репаро.
— Все-таки вы похожи на мою бабушку…
— Она была такой ученой? Тергео.
— Нет, она мне так же говорила. И что я глупая.
— Знаешь что, радость моя? Будешь все время считать, что дура — дурой и останешься. А это для нас — не вариант, так что готовься, придется поднапрячься. Усталость или чего-то неприятного не чувствуешь?
— Нет…
— Книги по магии есть почитать?
— Конечно. Только мало.
— Так, сейчас закончим с гостиной, приоденем тебя — и в магазин. В доме жрать почти нечего. Северус в обноски одет. Сама… я вообще молчу. Только сама пойдешь, я тут ничего не знаю. Тергео!
Упс… Не сработало. Видимо, все же есть какой-то предел. Ладно, немного осталось. Уборка вручную, конечно, после колдовской, штука вообще неприличная, но оставлять на потом один-единственный угол?
*
Приодеть, пользуясь памятью заклинаний Эйлин по трансфигурации, оказалось просто. Скромная юбка-клеш до середины икры, такая же блузка, грязные волосы, которые после тергео стали дыбом и ввергли Эйлин в очередной ступор, а меня — во ржач, спрятаны под косынку, изготовленную из старого атласного халата — после очистки, конечно. В целом смотрелось нормально — такая простая рабочая женщина.
Эйлин внутри шипела, и я, кажется, даже чувствовала, как она кривилась. Так… теперь надо как-то отдать ей тело. Сморозила какую-то чушь, мол, пускаю ее назад, и офигела — получилось. Кажется, Эйлин тоже, потому что пробормотала:
— Вот так можно?
А потом мы отправились на улицу.
Город как город, точней, городишко. А что рядом ткацкая фабрика, так для меня, прожившей почти всю жизнь в глубоко промышленном городе-“миллионнике”, воздух и прямо на ее территории, наверное, будет чист и свеж. Относительное изобилие на полках тоже приятно удивило, но ненадолго — денег на все желаемое, конечно, не хватило — хотя мы благоразумно не взяли все. И все же мясо было чертовски дорогим. Ладно, я знаю, как из одного куска сделать и суп, и подливку на пару дней. Поделилась с Эйлин. Черт… все равно невыгодно. О, курица подешевле. Берем. Так, еще муку, это всегда пригодится, и яйца. И молоко, вон то, просроченное, оно совсем дешевое. Зачем? Бери, говорю, бабушка плохого не посоветует. Блины делать будем. Панкейки то бишь. Сметанки бы… А еще лучше сгущенки. Ну помечтать-то можно?
*
Северус вернулся под вечер, хмурый и подозрительный. Вслед за ним — точно такой же супруг. Черт, похожи-то как! Хотя у Северуса нос поаккуратнее и глаза другого цвета. Носы дружно потянули воздух… и оба наших мужчины протопали на кухню, неприязненно косясь друг на друга.
За круглым столом места хватало, а главное, хватало и еды.
— Руки мыть! — распорядилась я, а Эйлин внутри что-то пискнула.
Мужчины разом моргнули, и Тобиас быстро занял туалет. Северусу я кивнула на раковину в кухне. Как они забавно моются… Набирают раковину и потом в ней палькаются.
— Ты не Эйлин, — обвинительно ткнул в меня пальцем Тобиас, войдя на кухню.
— Есть садись, — я покачала сковородой, на которой подходил последний блин.
Ужин произвел фурор. Как ни странно, сваренная на муке сладкая молочная подливка пошла на ура.
— Ну а теперь поговорим, — я проглотила последний кусочек и отодвинула тарелку.
«Эйлин, вперед! Кто в доме хозяйка?»
«Я не знаю…»
«Ты знаешь обо всем, что с тобой произошло, лучше меня».
«Не уходи! Не бросай меня!»
«Размечталась. Я тебе еще суфлировать буду».