Просто Маша - страница 7

И узнаю, что у меня, бывало, не получалось.

— И часто?

— Ты правда не помнишь?

— Северус, я даже не уверена, сколько мне лет!

— Да? Спятить можно…

— Можно, но что-то не хочется, — я пожимаю плечами.

— Ты не она, — внезапно шепчет он. — Ты не моя мать.

Приплыли.

И вот тут в моей голове начал нарастать гул, а потом все взорвалось… И вот я вижу, как тело, которое только что было моим, командным голосом отправляет Северуса гулять на улицу, а когда тот молча уходит — в линялой зеленой кофте того самого женского фасона, с закатанными рукавами, валится на диван и начинает пялиться в стену.

«Ах ты, ; %:? дь! — хочется заорать мне, и хорошо бы стиснуть зубы, но нечего, и я начинаю считать: — Один, два, три… десять… двадцать…» Меня хватает на пару минут. А потом взрываюсь уже я:

— Эйлин, др-р-янь!!! Одеть нормально парня не могла? Быстро зад подняла и марш за продуктами!

Тело подскочило, и я ощутила что-то вроде качки.

— Кто здесь? — испуганно воскликнула Эйлин.

— Кто здесь, кто здесь… Я здесь! Шиза твоя!

— К-к-то? — тело брякнулось обратно.

— Аккуратней, а то последние мозги стрясешь, — проворчала я. — И так их не особо много, беречь нужно.

— Б-б-бабушка?

— Ну, пусть будет бабушка, — согласилась я.

— Ты где?

— В голове твоей, разве не поняла еще?

— Зачем? Откуда?

— Понятия не имею. Меня, знаешь ли, не просветили… Хотя предполагаю, чтобы вытащить тебя из той жопы, в которой ты так беспросветно и смачно расселась.

— Ты не моя бабушка!

— Ага, дедушка.

— Не ври, у тебя женский голос… правда на бабушкин похож.

— А бабушка настоящая леди и не называет вещи своими именами!

— Верно. Так ты кто?

— Что я бабушка, так это точно. Не твоя? Пусть так. И что это изменит?

— И… что теперь будет?

— Теперь мы немного уменьшим этот бардак, потому что в таком жить — себя не уважать. А потом приведем в порядок тебя и пойдем за едой. Ребенка кормить надо, если ты не в курсе. Он утром гренок смолотил — половину большого блюда за пять минут! Кстати… ты-то где была все это время?

— Не знаю, — всхлипнула Эйлин. — Там что-то гудело… Громко.

— У меня в голове тогда тоже гудело.

— А сейчас?

— Вроде нет. Так, все. Встаем и двигаем наводить порядок, — я вздохнула, и Эйлин вместе со мной, но поднялась и потопала к чулану, где хранилось все необходимое. — Тоже не любишь уборку?

— Да…

— Родственная душа все же, — заметила я, а Эйлин потянулась рукой к швабре, и тут я не выдержала: – Погоди, а как же Тергео, Экскуро и всякое прочее?

Эйлин всхлипнула:

— Не могу я.

— Колдовать не можешь? Совсем? Врешь, Северус говорил, у тебя не всегда, но получалось.

— Да что там! Крохи… Дура я…

— А ну рассказывай!

И я узнала, что Эйлин Принц, будучи еще совсем молодой дурехой, ухитрилась дать клятву о том, что никогда не будет колдовать. Мужу. Магглу. Но не колдовать она не могла — она же с этим и в этом выросла. А потому получалось все хуже, все слабее, она поняла, что теряет магию, и наконец отчаялась. Только способности сына заставляли ее держаться и не накладывать на себя руки.

Осспадя… Укатали ведьму откаты, значит. Нет, но как она так сподобилась-то? Ладно, узнаем об этом позже, а то у нас дел — поле непаханое. А у меня уже одна идейка появилась, надо опробовать.

— Эйлин, кончай сырость разводить, мысль есть…

— Какая?

— Клятву давала ты, а не я, верно? Значит, если у меня получится магичить в твоем теле, больше откатов быть не должно, верно? Клятва на что завязана была, на личность или на тело?

— Н-н-не знаю.

— Тогда проверим. Палочку бери, что ли. И скажи, что дозволяешь мне пользоваться ею, и магией, и телом, раз уж тебе нельзя. А я попробую дотянуться.

Уговаривать бедную женщину долго не пришлось. И вот… Меня простреливает теплом, нет — жаром! — и я возвращаюсь назад, в это тело, и теперь пальцы покалывает — не сильно, но так и хочется палочкой взмахнуть…

— Пока проверка, — говорю я вслух. — Эйлин, ты тут?

— Я не знаю, — слышу я, словно мне говорят в затылок.

— Тут, — успокаиваю ее я. — Я тебя слышу. Внимание, проба. Люмос.

Довольно яркий, но мягкий свет озарил гостиную, которая стала выглядеть, увы, еще более непрезентабельной.

— Нокс. Что-то чувствуешь? Эйли-ин?