Провинциальный вояж - страница 16

Встреч и конференс-коллов было предостаточно, большей частью в небольшой, но весьма фешенебельной резиденции Франклин Секьюритиз на Подоле, а также в офисе наших внешних юристов на Владимирской улице, представлявших крупную международную фирму с пятью английскими фамилиями в названии.

Со стороны Франклинов работало немалое число советников, особенно лютовали лондонские лойеры, высылавшие на каждый чих по десять новых вопросов и уточнений.

— Вот уроды, — сетовал Геннадий, — невозможно работать, англичане все такие заебистые? А кто говорил, что в Лондоне проще всего разместиться?

— А они по тысяче баксов получают за каждую бумажку или час потраченного времени, вот и рвут задницы, умножая энтропию. Максимизируют гонорары. — Пояснил я. — Ты бы на их месте по-другому себя вел?

Справедливости ради отмечу, что меру британские бюрократы все же знали и процесс потихоньку двигался вперед.

Господин Криворучко в операционную часть не вмешивался, несколько раз поучаствовав в общих звонках и обсуждениях, где был подчеркнуто серьезен и деловит, поливая, как из пожарного шланга, инвестиционными англицизмами.

Никаких личных эманаций и намеков в сторону субтильного водочного малыша он себе больше не позволял, так что я даже стал некоторым образом беспокоиться, а не почудилось ли мне тогда, при первом знакомстве в отеле Мариотт.

Была одна встреча верхнего уровня в Киеве: в гости пожаловали представители институциональных инвесторов — партнеров Франклин Секьюритиз и интересантов по сделке с водочным заводом. Команда из пяти человек — чрезвычайно разношерстных экспатов, среди которых наличествовало: два одинаковых до степени смешения высоких блондина-прибалта, представлявших шведский венчурный капитал; надутый индус в чалме и строгом дорогом костюме с перебором блестящих аксессуаров: часов, браслетов, перстней и фенечек; краснокожий потеющий британец в белой рубахе, расстёгнутой чуть ли не до пупа, успевший выпить залпом бокал Черниговского прямо перед собранием; и еврей-белоэмигрант, смешно коверкавший русские слова, — потомок якобы знатного рода первой волны беглецов — расположилась в отеле Премьер Палас, на то время одной из немногих пятизвездочных гостиниц в городе.

Встреча проходила в районе десяти утра, и по всем признакам предыдущие вечер и ночь инвесторы провели весьма бурно. На сопровождавшего гостей Семена из Франклин Секьюритиз было больно смотреть, видимо, он и был зачинщиком, организатором и непосредственным участником экспатского сабантуя.

С водочной стороны подъехал Остапюк собственной персоной, были также Геннадий и мой начальник. Разговор состоялся не слишком длинный и весьма поверхностный, институционалы явно маялись и втайне мечтали о скорейшем финале представления. Возможно, в планах компании было продолжение банкета или, по крайне мере, опохмел.

По окончанию в кулуарах начальство выкатило недвусмысленную претензию:

— Тебя на хер нанимали вообще? Чего молчал, как рыба, инвесторов не развлекал?

Я вяло отбрехивался: дескать, инвесторы сами лыка не вязали и вряд ли бы восприняли детальную информацию о феноменальных успехах завода.

К счастью, в тот же день перезвонил Семен и сообщил, что делегация отбыла в отличном настроении, оставив предварительное добро на кредит водочному бизнесу.

Но что уж говорить, острая критика сверху изрядно подпортила настроение мнительному начальнику инвестиционного департамента.

— Вот и первые звоночки, — подумал я за обедом в дешевой, но вкусной едальне под вывеской Пузата Хата.

***

В суматохе инвестиционных процессов дни и недели летели стремительно.

На определенном этапе в сделке появился основополагающий документ, вокруг которого строились все дальнейшие обсуждения и дискуссии, — кредитный договор; с каждым днем и конференц-звонком он обрастал новым мясом, пунктами и положениями и на момент подписания насчитывал почти двести страниц.

Основные параметры (входившие в трехстраничный терм-шит) были понятны и логичны; процентная ставка в долларах была отнюдь не европейской, хотя и не запредельной. Однако, дьявол, как водится, скрывался в деталях, которые в данном конкретном случае носили незнакомое и зловещее имя «ковенанты».