Провинциальный вояж - страница 18

К утру гостиничные простыни промокли насквозь.

Ближе к рассвету картины сменились: и вот уже я возвращаюсь из московского ночного клуба, стоит дивное ослепительное синее утро, мой троллейбус спешит по Новому Арбату в сторону площади Свободной России.

Одна из троллейбусных форточек открыта, и на ней балансирует сексапильная девочка-панк в короткой юбочке и кроссовках Пума, ее розовые крашеные волосы развиваются, она покачивается с довольно серьезной амплитудой, я срываюсь с места, пытаюсь подойти и познакомиться, и в этот момент она теряет равновесие и... Троллейбус не останавливается, удаляясь от места падения незнакомки, заворачивает за угол в сторону Зоопарка и Большой Грузинской улицы...

При встрече я поведал Геннадию про звонок и расспросы про некоего Романа, полюбопытствовав, не мой ли предшественник имеется ввиду.

Гена нахмурился и лишь пожал плечами:

— Спрошу у ребят, не бери в голову, звонки сбрасывай, не отвечай.

***

На конференцию я опоздал, к тому же долго препирался с тетками-организаторами на входе, принявшими меня за халявщика. Платежка из бухгалтерии, как часто бывает, дойти не успела, но после долгих выяснений и пары звонков я был-таки допущен в зал, где подходила к концу первая сессия.

На сцене выступал бодрый и румяный толстячок, оказавшийся ни кем иным, как г-ном Жеваго, буквально недавно закрывшим сделку по размещению акций Полтавского горно-обогатительного комбината на Лондонской фондовой бирже.

ГОК из скромного городка Горишние Плавни в Полтавской области на пути к финансовому успеху превратился в швейцарскую компанию Феррекспо со штаб-квартирой в муниципалитете Баар кантона Цуг.

— Мы находимся в начале новой эры, — вдохновенно вещал господин. — Мы — первая в история украинская компания, получившая наивысшую оценку мирового инвестиционного сообщества.

Видно было, что полтавчанин поймал волну и парит на гребне, оставив в прошлом воспоминания о кровопролитных битвах за комбинат, перешедших к тому времени в судебную плоскость.

Тем не менее, речь удачливого металлурга и банкира вдохновляла: инвесторы оценили спорный актив в 1.6 миллиардов долларов на открытии торгов, а за пару месяцев капитализация скакнула еще процентов на тридцать.

— Чем мы хуже, — думал я, примеряя образ докладчика и сравнивая с водочными работодателями. — Хотя, пожалуй, есть над чем работать, — отвечал герой самому себе.

В перерыве между сессиями был фуршет и часовое свободное общение участников. Я перетер с парой уже знакомых финансистов, вежливо поздоровался с местными журналистами, не видя резона размениваться на пиар и памятуя о разделении полномочий с влиятельным отделом маркетинга.

В конце обеда мой взгляд привлек странного вида неулыбчивый экспат, единственный из присутствующих в полном деловом облачении, который с крейсерской скоростью поглощал канапе чуть поодаль в гордом одиночестве, с недоверием и даже презрением посматривая на пеструю гудящую толпу делегатов саммита.

Экспату на вид было чуть больше тридцати лет, при этом на голове красовалась ярко выраженная проплешина. Он был небольшого роста и неправильным прикусом напоминал грызуна. При ближайшем рассмотрении выявились и прочие недостатки: дефекты утреннего бритья, хлебные крошки в складках пиджака и жирное пятно на однотонном галстуке.

В сердечном порыве, о котором пришлось пожалеть уже на второй секунде общения, я подошел и протянул пришельцу визитку. Тот жевать не прекратил, но карточку принял:

— Alliance Trading — what the hell is that?! [1]

Смутившись, я залепетал про водочный бизнес и планы выхода на Лондонскую биржу.

— A-ha, mister Ostapyuk, okey, got it. I know of course. Vodka, right? I don’t drink at all. In Russia you can’t survive if you are not a heavy drinker. [2]

— My name is Adrian Howard, from Century Capital, we are boutique investment fund [3]. — Визитками иностранец не располагал либо просто не счел нужным разбрасываться оными.

— Vodka, alcohol, military, oil and gas — all outside the mandate. So… I am terribly sorry but we are not interested in your proposal