Прозрачная маска - страница 22

— Это означает, что я снова остаюсь один… один, словно ветер в поле…

— Вы, вероятно, много читаете на сон грядущий?

— Не читаю. Сразу засыпаю. По этой части у нас товарищ капитан.

— Что еще читали, кроме «Пеппи Длинныйчулок»?

— Иногда Тинбергена, а последнее время — Нильса Бора…

— Вы искушаете меня поспорить. О соотношении правосудия и милосердия, например…

«Ребятушки, — думала я, укоряя себя и чистосердечно признаваясь, — мне просто хочется побыть с вами». Казалось, что они спешат. Однако прошло четверть суток после злополучного инцидента, а дело с места не сдвинулось. Погода была пасмурная, кругом бело. Вдруг где-то вдалеке выглянуло солнце, ослепило глаза, и мне стало дурно, страшно захотелось лечь. Какая-то свинцовая тяжесть разлилась по всему телу, казалось, я иду по воде против течения. Какая-то неуверенность наполняла меня изнутри, плечи опустились так, что полы моей мягкой куртки били по коленям. Еле передвигая ноги, я не заметила, как вышла на перекресток… Заскрипели тормоза. Кто-то громко выругался. Чей-то голос назвал меня по имени. Встречный поток исчез, и я оглянулась, чувствуя свою вину и предстоящую расплату.

Из машины вышел режиссер.

— Садись и благодари мою реакцию. Иначе не осталось бы ничего ни от нашей русалки, ни от рыцаря. Помнишь, как мы шутили?

— А может быть, и вправду гибрид русалки с рыцарем?

— Все очень, верно, а особенно то, что я голоден как волк, а до Пампорово еще тридцать километров…

Мы прибыли в ресторан. Смотрю, как он заботливо просматривает меню и делает заказ, с какой точностью определяет калорийность блюд, со знанием дела объясняет, как сервировать стол. Пока я возилась со сладким кремом, режиссер расправился с несколькими блюдами. По виду он был крупный, крепкого телосложения и совсем не похож на чревоугодника.

— Кто как ест, так и работает. Это истина. Хотя к тебе это не относится. Уверен, что все женщины завидуют тебе.

Мы пили кофе, потом под ручку гуляли по снегу, а он все рассказывал о каком-то Дончеве, который предложил совершенно негодный сценарий, а думает, что режиссер — бог и может из грязи слепить живого человека… О своей ассистентке, хронический насморк которой стал невыносим, о каком-то кинофестивале, в котором должен был участвовать его фильм, но, как всегда, отправили другой… Я жмурилась от солнца, опираясь на руку почти незнакомого мужчины. Мне было все безразлично, хотелось остаться одной, так я устала.

— У тебя нет желания пригласить меня к себе в гостиницу? — развернув меня к себе лицом, спросил режиссер.

— Можем поговорить в кафе. Гостиница для ночлега.

— Это я и имею в виду.

— В благодарность за то, что не переехал меня на своем автомобиле?

— Ты всегда была странной.

— Гибриды, они все такие. Они наследуют только отрицательные качества.

— Читаю ваш журнал. Хорошо пишешь. Раздражает только твоя привычка непрерывно рассуждать, копаться. Ищешь принца…

— А нахожу нищего…

— Иногда получается, что зря стараешься… Говорю тебе как давнему приятелю и потому, что считаю тебя большим журналистом… Хотя ты и не рекламируешь мои фильмы.

Снег, начавшийся еще раньше, вдруг повалил хлопьями. Смотрела на него и никак не могла понять, валит он или стелется. Снег падал беззвучно, спускался, как сумерки, ровно и ритмично. Успокаивающе.

— До свидания. До Бараков чуть больше километра. Пройдусь пешком. А о твоих фильмах писать не буду.

В общежитие пришла расстроенная. Хотелось сосредоточиться, но мысли пугливо ускользали куда-то в сторону или останавливались на одном месте, словно конь, почуявший волка… Было такое чувство, что на меня надвигается какая-то опасность, а вокруг витает предупреждение. Однако за всю свою жизнь я не совершила ни одного преступления, а это значит — ничто не должно меня пугать…

Вечером спустилась в ресторан. За одним из столиков сидели Румен и режиссер. Пили, не замечая друг друга, а обо мне и говорить нечего. Допивали бутылку водки. За соседним столиком шумели молодые парни в меховых куртках. До меня долетали отдельные слова, из которых мне удалось понять, что завтра начнутся съемки.

Мой коллега по университету решил снимать документальный фильм о шахтерах.