Прозрачная маска - страница 45

Ларгов гостеприимным жестом включил чайник.

— Приготовлю тебе настоящий «Пиквик».

Калинчев уехал в центр округа, и сегодняшний день, казалось, будет легким.

— Вчера после обеда звонили из твоей редакции. Спрашивали, здорова ли, и предупредили, что к концу месяца тебе необходимо представить материал для печати.

— А как думаешь, управимся?

— Надо полагать, что к тому времени все прояснится.

— Чем закончилось вчера?

— Ничего особенного. Оба утверждали, что убили Станкова. Возили их на место преступления, заставляли снова демонстрировать в деталях, как совершали убийство. Парень надорвался. Врач установил желудочное кровотечение. От стресса вскрылась язва. Уложили его в больницу, и вряд ли он выйдет оттуда раньше чем через три недели. Умбертов при показе трудился добросовестно. Никакого волнения. Привезли его обратно сюда и заставили написать автобиографию. Знакомая история, если не считать одной детали: из всех учреждений, где он работал, прекрасные отзывы. А в автобиографии он скромно умолчал о своих наградах и благодарностях. Мы привыкли к совершенно противоположному. Это первое. Второе — с погранзаставы «Ружа» уведомили нас о том, что они были предупреждены о возможном нарушении границы в день похорон Станкова. Предупредил их один старый шахтер, добровольный помощник пограничников. Послали туда человека, чтобы встретиться с ним. Третье — еще более невероятное: Умбертов был связан с австрийкой только интимными отношениями. Никаких подозрений в шпионаже, что он пытался доказать. И четвертое — он начал признаваться в своей виновности, как только увидел здесь Маринкина. Выводов может быть много, но все их можно свести к одному: Свилен Маринкин и Йордан Умбертов связаны между собой более, чем приятельскими отношениями и взаимными симпатиями. Я лично допускаю, что Умбертов — отец Маринкина. Будучи совсем еще молодым, снабженец совратил какую-то девочку в Свиштове, а когда узнал, что она беременна, бросил. Потом не интересовался судьбой ребенка и его матери. Поведение Умбертова полностью подтверждается его готовностью взять на себя любую вину, лишь бы спасти парня. То же и в поведении Маринкина. Наша задача — точно установить, кто из них убийца.

Зазвонил телефон. Точнее, прозвенел совсем нежно и тихо, словно просил разрешения прервать нашу беседу.

— Тебя просят, — тоже тихо сказал Ларгов, удивляясь этому звонку.

— Как себя чувствуешь? — спросил хрипловатый и стеснительный голос.

Все мое существо затрепетало от радости.

— Я не одна.

— Я не ревную.

«Ишь ты!»

— У меня идея. Думаю уехать отсюда ненадолго.

Ждала категорического несогласия.

— Хорошо.

Я разозлилась.

— Ты отвезешь меня в Пловдив?

— Довольно, я занят.

Однако я сдержалась.

— Можешь позвонить мне позднее?

— Я не один.

И положил трубку. Хорошо завести мужчину, выбить из колеи. Не могу терпеть человека, которому безразлично, чем занята я. Особенно после того, как этот человек вытирал мне слезы своим рукавом, а я рыдала у него на коленях… И это было вчера вечером. А сегодня: «Хорошо». Не есть хорошо, мой дорогой человек. Совершенно нехорошо.

— Дай я посмотрю автобиографию Умбертова.

Хотелось чем-то заняться, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

Четкий бухгалтерский почерк. Некоторые буквы выписаны очень красиво и украшены вензелями, встречаются слова, выведенные печатными буквами, одни, видно, написаны торопливо, другие — медленно. Безупречное чистописание. Признак порядка и стремления к причинно-следственной связи между событиями. Родился в Габровском округе в семье середняков, симпатизирующих фашистским властям, но никаких признаков сотрудничества. Закончил семинарию в 1944 году и сразу поступил на годичные курсы счетоводов в городе Свиштов, после окончания которых отправился на работу в родное село своей матери — в Горно-Ореховском крае. Был принят счетоводом сельскохозяйственного кооператива и оставался на этой должности до создания Трудовых кооперативных земледельческих хозяйств (ТКЗХ). После чего был переведен на должность главного бухгалтера созданного в их селе ТКЗХ и работал там до 1958 года, пока миграция и его не увлекла в город. Там он был принят в плановый отдел заводоуправления «Серп и молот», в городе Тырново, где проработал восемь лет. В 1966 году переехал в Варну и устроился барменом в курортном комплексе «Золотые пески», а через пять лет отправился в Бараки в качестве главного снабженца Рудоуправления.