Псих поневоле - страница 65
Поисковая цепь приближалась и мы с Оляной практически перестали дышать. Я поймал себя на мысли, что переживаю за девушку больше чем за себя, поскольку моё тело, это единственное, что осталось от её прошлой жизни. «Надо бы узнать кем она была в Роду Романовых. На мою сестру вроде не похожа, да и не ведут себя так сёстры, если, это конечно не какая-нибудь боярошная дичь!» — решив расспросить её поподробнее потом, я постарался успокоиться и ничем не выдавать своё присутствие.
«Я спокоен. Я един с деревом,» — я мысленно читал мантру, попутно молясь богу ПвП, который Покровитель всех Попаданцев, чтобы БТР не решил снести наше зеленое убежище.
Лучи прожекторов уже несколько раз скользили по нашей ёлке, заставляя мои ягодицы сжиматься и быстрее повторять мантру:
«Я един с деревом. Я дерево. Идите нахрен сволочи!»
Солдаты были уже возле нас и мы слышали хруст снега под тяжёлыми бронированными ногами. Эта броня отличалось от той, которую я уже видел на оперативниках так же, как майка отличается от бронежилета. Все бойцы были выше двух метров, сама броня была без зазоров и прямых поверхностей. Никаких стёкол на больших шлемах — они походили на настоящих роботов из какого нибудь фантастического фильма и вызывали чувство уважения и страха.
«Я дерево. Дерево я. Ветки мои руки, корни мои ноги. Я качаюсь на ветру. Я радуюсь солнцу!» — твердил я про себя всё быстрей и быстрей, пока, внезапно, меня не накрыло чувство абсолютной безмятежности и умиротворения. Я действительно почувствовал себя заснеженной елью. Где-то звучала странная мелодия и мои пушистые ветви качались ей в такт.
Снег, приятной тяжестью, укрывал меня и вдруг вспомнилось, что сейчас декабрь, а значит скоро новый год. Мне жутко захотелось быть украшенным разноцветными игрушками и гирляндой и чтобы детвора суетилась вокруг с огоньками бенгальских огней, которые я уже практически видел вокруг себя прямо сейчас. И звезда на макушке. Большая и красная. Потому что без звезды — ёлка не ёлка!
Тёплым ветром нахлынули воспоминания из детства и семейное торжество, где отец из года в год повторял одну и туже бородатую шутку: «Ёлочка гори! Кричал пьяный Дед Мороз прыгая вокруг ёлки и обливая её бензином!», а мы с мамой всегда смеялись.
Я даже представил как бы это выглядело на самом деле и хихикнул — объятая огнём ёлка, треск горящей хвои, удивлённые крики…
— Повелитель, мы горим!
— Господин!
— Ваше Благородие!
Знакомые голоса вырвали меня из транса, но не до конца. Однако, моего пограничного состояния хватило, чтобы понять — наша ёлка ярко полыхала, освещая лес и целящихся в нас солдат оранжевым светом. Я за долю секунды сообразил ЧТО именно происходит и, вырвав толстые корни из мёзлой земли, побежал, роняя остатки снега с веток.
Такого в этом мире не видели никогда! Двадцатиметровая, горящая ель бежала через лес, распространяя вокруг себя запах дыма, огненные искры и мелодию «В лесу родилась ёлочка».
Понятия не имею как так получилось, что я поддерживал одновременно три разных ритма резонанса — свой, Арена и трансляцию звука наружу — но я боялся что-то сломать в этой формуле и поэтому напрягался как мог.
Краем сознания я отсчитывал убывающую хтонь из позвоночника и этот расход меня не радовал — десять карат в секунду было слишком дорого, даже по меркам фейерверков в новогодние праздники. Времени получалось не очень много, а солдаты быстро очухались и начали палить в нас из ручных крупнокалиберных пулемётов. От главного здания синхронно «бахнули» танки и БТРы поддержали их огнём со всех стволов.
Я, то есть ёлка, начала петлять среди заснеженных товарок, распространяя пожар и дым, дающие хоть какой-то шанс увернуться. Слева, в пяти метрах, разорвался один из танковых снарядов, в то время как второй просвистел среди моих, то есть еловых, ветвей. Вертушка в небе вышла на огневую позицию и дала ракетный залп вдоль моего, то есть ёлкиного, маршрута, вынуждая резко отпрыгнуть в сторону, прямо на самого быстрого солдата добравшегося до нас.
— Повелитель, я помогу, выпустите! — Борис щёлкнул множеством затворов.