Псих поневоле - страница 66

Я пожал ветками — дороже уже вряд ли будет и открыл небольшое окошечко, в которое алоэ просочился словно спрут и накинулся на очень бронированного солдата.

— В районе паха слабое место. Оно открывается! — напутствовала Вики Бориса, когда тот начал палить из всех стволов по броне в упор, а я побежал дальше, поджигая всё новые деревья.

Наш боевой алоэ благодарно кивнул и ловко повязал десяток гранат на слабое место, пожертвовав одним из своих длинных тентаклей-листов.

Позади громыхнуло и что-то продолговатое шлёпнулось и повисло на моих, то есть ёлкиных, ветвях. Как настоящее новогоднее дерево я порадовался украшению, правда такие игрушки обычно прикрывают пиксельной мозаикой.

Борис догнал нас быстро, высасывая на ходу соки из переломанного куска мяса, который он, судя по всему, вытащил из брони через пробоину.

Танки снова дали залп, но уже на ходу, и снаряды просвистели мимо, немного проредив живую силу противника. К одинокому вертолёту присоединились ещё четыре брата и, встав боевым порядком, все пятеро принялись утюжить меня, то есть горящую ель, ракетами.

Обезумевшее дерево, то есть я, скакало из стороны в сторону и успешно уворачивалось от ракет и танковых снарядов, но пулемутный огонь был слишком плотный и Оляна внутри дерева, то есть меня, дважды вскрикнула от боли.

Запаса хтони оставалось секунд на тридцать и обгоревшая, лысая ёлка, то есть я, наконец добежала до здания с коматозниками. Борис хрен попадёшь крутился в гуще врагов, по возможности отвлекая их на себя и на ёлкины, то есть мои, ветки периодически прилетали однотипные волосатые украшения разных размеров, словно Борис делал это специально.

Возле самого здания нас ожидал неприятный сюрприз — тут было большое скопление войск, заблокировавших все подходы и встретившее нас шквальным огнем. От безысходности ситуации у меня начало припекать пониже спины, что и стало главной ошибкой…

В этом мире нельзя думать о чём попало, пока ты резонируешь с хтонью. Тем более, если ты резонируешь в трёх разных спектрах одновременно. Тем более, если ты прыгнувшая в воздух ёлка, увешанная писюнами…

Что-то громко хлопнуло и я почувствовал как ускоряюсь в прыжке.

— Повелитель, подождите! — прокричал Борис, выпрыгивая откуда-то и хватаясь в за взлетающее на реактивной тяге дерево.

Жуткое алоэ набрало приличную массу и от его прыжка ветки ёлки затряслись, осыпая обалдевших солдат материализованным, исконно Русским ругательством.

— Господин, на пятый этаж летите! — закричала кружевная Вики, отчаянным голосом, перекрывающим звуки выстрелов.

Поверив красным стрингам, ёлка, то есть я, на последних каплях хтони, пробила большое окно верхнего этажа и, размазав по изысканному полу тело коматозника, воткнулось в стену и замерло.

Я вновь ощутил себя человеком — опустошённым, израненным и умирающим!

Как оказалось — нас с Оляной всё таки подстрелили и если я был ещё в сознании, то девушке досталось гораздо больше.

Борис, освобождая нас, разорвал деревянный ствол и я, гаснущим взглядом, смог разглядеть переломное стройное тело и кровавую пену на алых губах.

Сам я боли не чувствовал — её вытеснило онемение и какой-то общий паралич всего тела.

— Скорей, скорей! — командовала Вики и скакала вокруг алоэ, пока тот аккуратно поднимал нас своими шипастыми листьями и бежал за трусами.

Проваливаясь в бездну небытия, я всё же отметил, что на верхних этажах «пустые» лежали на удобных кроватях, в окружении кучи приборов, а палаты были отдельные и красиво оформленные.

Однако, моё сознание смогло удержаться на грани до того момента, как нас с Оляной опустили в роскошную ванну с жидкоразведённой слизью. Эффект от неё был в разы меньше чем от бассейна с концентратом, но мне стало гораздо легче и смерть недовольно отступила.

В отличии от ржавого чана в подвале, тут всё благоухало и было кристально чистым. Видимо удерживая меня в сознании или просто повышая мне уровень образования Вики сообщила:

— На верхних этажах лежат пустые высших чинов, господин, и раз в неделю их купают в ванне для поддержания общего здоровья тела.

— Как она? — с беспокойством прохрипел я, касаясь Оляну простреленной рукой.