ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. - страница 33

7) Такъ что суевѣрное ученіе о наградѣ раемъ и наказаніи адомъ за гробомъ имѣетъ твердое основаніе. Только поставьте на мѣсто рая награду безстрашія и на мѣсто ада наказаніе ужаса, и будетъ правда. Такъ справедливо замѣчаніе, кажется, Торо, что въ суевѣрія[хъ] содержится часто болѣе истины, чѣмъ въ самой строгой наукѣ.

15 Августа 1904. Пирогово.

Три дня здѣсь. Понемногу заболѣвалъ, и вчера б[ыло] совсѣмъ худо: жаръ и, главное, изжога жестокая. У Сережи б[ыло] очень тяжело. Онъ жестоко страдаетъ и физически и нравственно, не смиряясь. Я ничего не могъ ему сдѣлать, сказать хорошаго, полезнаго. Первый день переводилъ, вчера ничего не дѣлалъ, нынче неожиданно нашелъ начало статьи о религіи и написалъ 1 ^>1/_>2 главы. Вдругъ стало ясно въ головѣ, и я понялъ, что мое нездоровье ужъ готовилось. Отъ того тупость. —

Заглавіе надо дать: Одна причина всего, или Свѣтъ сталъ тьмою, или: Безъ Бога.

Записать надо:

^>343 1) Люди придумываютъ себѣ признаки величія: цари, полководцы, поэты. Но это все ложь. Всякій видитъ насквозь, ч[то] ничего нѣтъ и царь — голый.

Но мудрецы, пророки?... — Да, они намъ кажутся полезнѣе другихъ людей, но всетаки они нетолько не велики, но ни на волосъ не больше другихъ людей. Вся ихъ мудрость, святость, пророчество ничто въ сравненіи съ совершенной мудростью, святостью. И они не больше другихъ. Величія для людей нѣтъ, есть только исполненіе, большее или меньшее исполненіе и неисполненіе должнаго. И это хорошо. Такъ лучше. Ищи не величія, а должнаго.

2) Надо установить твердо свое отношеніе къ Царямъ, богачамъ, сильнымъ міра. — Одно: преклоненіе передъ ними, другое: равнодушіе къ нимъ искусственное и искусственное сожалѣніе, вытекающее изъ желанія не подчиниться ихъ престижу. Настоящее же отношеніе должно быть отвращеніе, какъ ко всѣмъ убійцамъ, грабителямъ, смягченное только общечеловѣческой любовью, какъ къ убійцѣ, каторжнику, к[оторый] бы случайно захватилъ тебя въ свою власть.

————————————————————————————————————

17 Авг. 1904. Пирогово.

Нынче гораздо лучше; поправляюсь. Думаю итти къ Сережѣ. Вчера сидѣлъ на воздухѣ, гулялъ. Кое что записалъ. Сейчасъ думалъ о томъ, что рѣшительно надо оставить мысль отдѣлывать свои сочиненія. А надо писать то, что уясняется въ головѣ, какъ сложилось по разнымъ отдѣламъ: 1) мудрости — религiи — философіи; 2) художественныхъ вещей: а) Воскресенья, б) Декабристовъ, Николая, в)^>344 поправки ясныя написанному художеств[енному]; 3) Воспоминанія. Воспоминанія непремѣнно надо записывать, какъ вспомнится: какія времена, состоянія, чувства живо вспомнятся и покажутся стоящими записи. Это очень бы было хорошо. Не знаю, удастся ли.

Записать:

^>345 1) Кощунство, возмущающее меня не умышленно, а непосредственно, не икона въ помойной ямѣ, не евангеліе вмѣсто оберточной и всякой бумаги (хотя и тутъ испытываю что-то непріятное), но то, когда говорятъ шутя, играя, забавляясь софизмами о нравственности, добрѣ, любви, разумѣ, Богѣ, какъ это дѣлаетъ Жеромъ Жеромъ, к[отораго] я читаю здѣсь, и какъ дѣлаютъ это многіе и многіе и научные, и журнальные, и художеств[енные] писатели и нарочно и нечаянно.

2) Гуляя вспомнилъ живо свое душевное состояніе въ молодости, въ особенности послѣ военной службы. До этого еще было живо, чуть живо стремленіе совершенствоваться. Во имя чего, я не опредѣлялъ, не зналъ, но чувствовалъ — есть то, во имя чего это нужно. Но послѣ военной службы я былъ совершенно свободенъ отъ всякихъ духовныхъ узъ, т. е. совсѣмъ рабъ своего животнаго. Было одно,^>346 во имя чего я еще могъ принести въ жертву похоти животнаго и даже жизнь самаго животнаго (война, дуэль, къ кот[орой] всегда готовился), и только одно, а то все б[ыло] возможно. И такъ было до 50 лѣтъ. Какъ бы я хотѣлъ избавить отъ этаго людей!

3) (Очень важное.) Безконечность вещества, какъ во времени, такъ и въ пространствѣ очевиднѣе всего показываетъ намъ недѣйствительность вещественнаго міра. То понятіе безконечности, к[отор]ымъ такъ гордятся^>347 маломыслящіе люди, въ к[оторомъ] видятъ признакъ величія человѣческой природы, есть только признакъ того, что самый тотъ матерьялъ вещественной природы, надъ к[отор]ымъ мы думаемъ, въ сущности есть ничто, есть вопіющее противорѣчіе. Если вещественный міръ начался миліоны лѣтъ тому назадъ, и до начала этихъ миліоновъ лѣтъ прош[ли] еще миліоны, и до тѣхъ еще миліоны, и такъ безъ