Птичка - страница 14

Почувствовав, что кровь стучит у него в висках, Дмитрий с шумом выдохнул, а в следующий миг притиснул девушку ближе к себе и жестко сжал правую грудь рукой. Ее высокая упругая белоснежная плоть была слишком выпуклой и едва поместилась в широкой ладони. Осознав это, Скарятин пришел в крайнее возбуждение и порывисто наклонился к ее взволнованному личику. В следующий миг он впился в ее ротик яростными губами, продолжая горячими пальцами настойчиво разминать белую выпуклую грудь, придавив всем телом девушку к спинке кровати. Глашенька же, обвив его шею ручками, позволяла все и старалась ответить на его настойчивые поцелуи с тем же пылом…

Не прошло и дня после их последней близости, как Скарятин решил, что пора уезжать. Уже на следующее утро он, полностью одетый в военно-морской китель и тщательно причесанный, вышел из своей комнаты и, внимательно посмотрев на Глашу, которая хлопотала у печки, произнес:

– Ну вот, в последний раз с вами за стол…

Глаша резко обернулась на звук его голоса, выронив ложку. По ее взгляду, печальному, призывному и нервному, Дмитрий сразу же понял, что девушка явно не рада его отъезду. Она тут же отвернулась и начала наливать в глубокую миску малиновое варенье.

– Садитесь, Дмитрий Петрович, пока блины горячие, – сказала Аглая тихо, подходя к столу и ставя миску с вареньем рядом с горячими блинами. Молодой человек подошел к умывальнику и начал ополаскивать руки. Глаша, не отрываясь, следила за всеми его действиями и пыталась запомнить каждое движение, каждый поворот головы, каждый жест. Когда молодой человек сел наконец за стол, она произнесла: – Но только позавчера ваши раны затянулись…

– Я прекрасно себя чувствую, Глашенька, – заметил холодновато Дмитрий и улыбнулся ей, беря руками жирный блин и обмакивая его в сметану.

Глаша стояла рядом и чувствовала, что вот-вот расплачется. Этот мужчина, ставший ей за последние двенадцать дней слишком дорогим и родным, вызывал теперь в ее душе болезненное чувство потери. Лишь одна мысль о том, что теперь Дмитрий уедет и она больше никогда не увидит его, была для нее дика и немыслима. Однако она всеми силами пыталась сдержаться и не показать своей печали. Оттого она только спросила, не спуская с него тоскливого взгляда:

– Вам, наверное, извозчика надо, Дмитрий Петрович?

Он быстро взглянул на нее и надменно произнес:

– Извольте. Если вам нетрудно, Аглая Михайловна.

– Пошлю за экипажем Тимошку, соседского мальчишку. Когда вы намерены ехать? – спросила она глухо.

– Через час, наверное, – безразлично заметил Дмитрий, снова устремив взор на вкусные блины и более не смотря на девушку.

Чувствуя, что ее глаза уже наполнились слезами, Глаша выбежала прочь из горницы.

– Его благородие прислали, – заметил довольно Иван, входя в лавку, где был Кавелин. – Ехать сейчас надумали. Просили, чтобы вы домой зашли, чтобы рассчитаться с вами.

– Наконец-то, – недовольно проскрежетал Михаил Емельянович и засеменил домой.

Отметив, что извозчик стоит у ворот, он поспешил в горницу. Пройдя темные сени, Кавелин огляделся. Однако, подойдя к открытой дубовой двери, застыл на пороге, увидев, как Глаша, обвив руками шею Скарятина, сама неистового целует молодого человека. Опешив от картины, открывшейся ему, Михаил Емельянович тут же отступил в темноту сеней. Не мешкая ни секунды, он направился в комнатушку к Матрене, что находилась рядом.

– Я ж говорил, чтобы ты следила за ней! – набросился Кавелин на спящую старуху, что лежала на лавке.

Старая женщина в страхе ахнула и проворно вскочила на ноги, закрываясь от неумолимой руки Кавелина, который замахнулся на нее, и проскрежетала:

– Уследишь за ней, как же! Она хитра, как лиса. Бегает к нему, когда меня дома нет.

Михаил Емельянович зло ударил старуху в грудь, и та отлетела к стене.

– А тебя-то на что поставили?! – прохрипел купец, опуская руку. Матрена с боязнью посмотрела на него, сжавшись всем телом. – И долго это у них?

– Да уж неделю, поди…

– Неделю?! Что ж мне-то не сказала? А?!

– Так вы бы осерчали, Михаил Емельянович, как и сейчас, – промямлила Матрена.

– Вот дура! Все вы, бабы, дуры, так и есть! Говори, что знаешь, ну! – Кавелин вновь замахнулся на Матрену. – Было у них что?!