Птичка - страница 15

– Да, пару раз, наверное. Да и ластится она к нему все время, – сказала Матрена.

– Вот потаскуха! Вся в свою блудливую мать, – прохрипел Кавелин и направился обратно в горницу.

Скарятин уже стоял у окна один и надевал портупею с оружием. Кавелин прищурился и вошел в убогую гостиную.

– Неужто вы ехать от нас задумали, ваше благородие? – спросил недовольно Михаил Емельянович.

Подняв глаза на вошедшего, Дмитрий окинул его презрительным взглядом.

– Да, что-то загостился, – ответил молодой человек. Скарятин достал из кармана все деньги в количестве пятидесяти рублей и золотые часы, по контуру украшенные бриллиантами, и положил на стол перед купцом. – Это тебе за услуги.

Кавелин проворно схватил часы и начал вертеть в руках.

– Золотые, что ли?

– Сомневаешься? – надменно осведомился Дмитрий, поднимая бровь.

Купец промолчал. Михаил Емельянович начал прикидывать в уме, что за часы можно выручить не менее трехсот рублей. Это была немаленькая сумма. Наверное, его полугодовой заработок в лавке.

Раздался шорох, и Кавелин, быстро сунув часы и деньги за пазуху, обернулся. Вошла Глаша с красными от слез глазами.

– А, явилась! Девка блудливая! – проскрежетал Михаил Емельянович. И, зло смерив высокую фигуру Дмитрия взглядом, произнес: – Счастливого пути, ваше благородие, надеюсь, больше не свидимся.

Проворно направившись к Глаше, которая стояла у дверей, Кавелин грубо схватил дочь за плечо и выволок ее в сени. Захлопнув за собой дверь, купец вытащил Глашу на улицу и со всего размаха залепил ей пощечину. Девушка ахнула и отбежала от отца, закрывшись руками. Прекрасно понимая, за что осерчал родитель, она боялась даже поднять на него глаза.

– Говорил, держись от него подальше! – взревел Михаил Емельянович, вновь приближаясь к дочери. – Сейчас я научу тебя уму-разуму!

Кавелин вновь приблизился к дочери, которая, пятясь, боязливо прижалась к поленнице, что стояла во дворе. В этот момент во дворе появился Скарятин. Сразу же оценив ситуацию, он быстро приблизился к Кавелину и схватил твердой ладонью занесенную для удара руку Михаила Емельяновича.

– Нехорошо бить женщину, – жестко произнес Дмитрий, ощущая некую вину в том, что Кавелин осерчал на Глашу.

Кавелин опустил руку и, повернувшись к Скарятину, зло оскалился.

– Ишь, защитник нашелся! Уезжайте, ваше благородие, вы уже сделали свое дело!

Кинув быстрый взгляд на девушку, которая с тоской и болью смотрела на него, Скарятин отвернулся, заметив, что ее глаза увлажнились от слез. Понимая, что ему не по душе все эта сцена, Дмитрий проворно нахлобучил шляпу, что была у него в руках, и, бросив последний взгляд на Глашу, направился к воротам, за которыми его уже ждал извозчик.

– Ты тоже убирайся с моих глаз, блудливая девчонка! – услышал Дмитрий слова Кавелина, когда уже подошел к воротам.

– Но, отец, куда мне идти? – сквозь слезы пролепетала девушка.

– Вот с ним и иди, – указав перстом на офицера, проклокотал в гневе отец. Скарятин напрягся и резко обернулся. Бросив быстрый взгляд сначала на Кавелина, который с ненавистью смотрел на него, а затем на Глашу, по лицу которой текли слезы, он нахмурился. А Кавелин добавил: – Баловался с ней, ваше благородие, так и забирай ее себе!

Дмитрий напрягся и прищурился. Он совсем не собирался брать никого с собой. Но нрав у купца был явно лютый. И ему вдруг стало жалко Глашу, которая стояла такая несчастная и бледная. Да, он совсем не любил ее, но она была ему весьма приятна. И тут молодой человек подумал. А может, и впрямь взять девушку с собой? Она была весьма хороша для интимных радостей на первое время и вполне бы сгодилась на роль любовницы. А потом он решит, куда ее пристроить. Тем более Дмитрию было не по себе при мысли о том, что купец будет избивать дочь за то, что она лишилась девственности. Скарятин вздохнул и, устремив на девушку голубой холодный взор, спросил:

– Поедете, Глаша?

Однако Глаша замотала отрицательно головой, как будто не понимая, что происходит. Здесь был ее родной дом, в котором она росла с малолетства. А Дмитрий хоть и нравился ей, но она совсем не знала его. И не хотела ехать с ним.