Пуля не дура - страница 30

— Тачка свободная есть на часок? — спросил Саша.

— Выбирай любую, — Гоша махнул тряпкой, указывая в сторону. — Лучше всего тот красненький «Сааб» — ястребок! Ключи в машине.

Как уловил Макаров со слов Гоши, Туманский ездил домой в сторону Мойки, и Саша погнал в ту сторону. Действительно, минут через пять резвый «Сааб» нагнал неспешно катящего в первом ряду «жигуленка».

Саша пристроился метрах в пятидесяти и прикидывал, что делать. Труса правильнее всего сразу прижать покрепче, понаглее. В панике он и соображает туго, и врет глупо. Да, его надо взять тепленького, прямо в любимом доме!

Туманский действительно ехал к Мойке, но неожиданно выкинул фортель — нырнул в арку большого серого дома. Двор мог быть и проходным, но Саша, не раздумывая, тормознул — ехать следом означало почти наверняка засветиться.

Выскочив из машины, он бросился в арку и тут же похвалил себя — «пятерка» белела в светлом сумраке петербургской ночи почти сразу за углом арки, в тени которой Саша и притаился.

Туманский выбрался из машины и, прихватив «дипломат», направился к мусорным контейнерам. Здесь он извлек из «дипломата» нечто, как показалось Саше, похожее на белый сверток, быстро огляделся и аккуратно опустил его в контейнер. Не спеша прогулявшись по пустынному двору, Семен Михайлович вернулся к машине. Саша выскользнул из арки и заскочил в первый же подъезд.

Когда Туманский уехал, Макаров вышел из подъезда и вернулся во двор.

Сверху на куче мусора в контейнере он сразу увидел сверток. Внутри оказалась лишь пустая бутылка из-под «Смирновской».

Теперь надо было спешить. Саша мчал по улицам и благодарил педантичного аккуратиста Туманского. Если бы тот выбросил «голенькую» бутылку, Саша вряд ли стал бы искать именно ее — в густых сумерках не разглядишь, от чего так старательно избавился вице-президент.

Справа, мелькая синими огнями и подвывая сиреной, выскочила «Скорая», и Макаров притормозил, пропуская ее. Дальше они мчались цугом, и «Скорая», как оказалось, «привезла» Сашу прямо к гаражу.

Врач вслух прочитал надпись на Бобочкином комбинезоне:

— «Не стой над душой!» А мы, уважаемые, стоим над телом.

Чумазые механики столпились вокруг стола, на котором покоились голова и плечи горемычного Бобочки. Кто-то недоуменно переспросил:

— Над телом?

— Ага, — бодро ответил врач, — душа, уважаемые, уже отлетела, и наука пасует. Пил? — обратился он к механикам.

— Вусмерть, — нахмурясь, ответил Гоша и поперхнулся, поняв неуместность своих слов.

— Что и доказано, — резюмировал врач и скомандовал фельдшеру: — Вызывай перевозку.

Постояв над затихшим навсегда Бобочкой — Борисом Николаевичем Токаревым, Саша вернулся в машину, позвонил оттуда Филимонову и, рассказав о случившемся, спросил адрес Туманского.

— Узнаю. Перезвони через пять минут, — сразу ответил Филимонов.

Макаров трижды с перерывами давил кнопку звонка, пока не услышал из-за массивной двери придушенный голос:

— Кто?

— Семен Михайлович, это Макаров. Откройте!

Голос за дверью перешел в визг:

— Не знаю никакого Макарова! Первый час ночи!

Дождавшись, пока Туманский наберет воздуху для нового словесного заряда, Саша протараторил:

— Я новый водитель Филимонова Юрия Борисовича. С бумагами для вас. Разве он не звонил?

Туманский вдруг раскашлялся, потом сказал обычным надменным тоном:

— Так ты шофер? Юрий Борисович сказал, что приедет шофер, но имени не назвал. Ты один?

— Один я, Семен Михайлович.

Заскрежетали замки, и дверь приоткрылась на ширину цепочки. Туманский оглядел Сашу и, видимо, признав в лицо, кивнул, а затем просунул руку в щель и потребовал:

— Бумаги!

Саша было растерялся, но тут же сообразил улыбнуться и даже укоризненно покачал головой:

— Как же так, Семен Михайлович? Шеф сказал, что вы меня за ударный труд в ночную смену рюмкой коньяка угостите. Нет?

Туманский изобразил вежливую гримасу и отомкнул цепочку.

— Проходи. Нет, не сюда, направо!

По длинному, коленом, коридору Семен Михайлович, развевая полы шелкового халата, провел Сашу в огромную кухню, сверкающую чистотой и никелем многочисленных приборов, облегчающих холостяцкую жизнь.