Пунические войны - страница 9
Решается судьба не только двух городов, но и двух цивилизаций. «Карфаген или Рим?» — так назвал свою книгу французский ученый Ж.-П. Бриссон>{75}. Его задача, как им верно замечено, — не просто описать стратегические планы, тактические маневры и столкновения воюющих сторон, а вскрыть те мотивы, которые побудили к конфликтам, т. с. выявить причины войн и их последствия. Бриссон проследил все этапы трех Пунических войн. Неудачи в первой войне римской армии во главе с Регулом объясняются виной не только главнокомандующего, но и сената. «По подобию Александра»— так характеризуется вторая война, война молниеносная, с неудачными последствиями для Карфагена. Однако основные причины, приведшие Рим к победе, Бриссоном так и не выяснены. Зато он верно определил причины уничтожения города и пунической цивилизации. «Победа из страха» — это было главным в устранении Римом своего соперника. Мания величия не давала ему покоя. Быть хозяином не только Западного, но и всего Средиземноморья— вот цель Вечного города, заключает исследователь.
Обзор трех Пунических войн дан также в научно-популярной книге американских исследователей Т. Дори и Д. Дадли «Рим против Карфагена»>{76}. Большое значение справедливо придается количественному превосходству римской армии над пунической, причем отмечается, что по военным ресурсам Рим превосходил любое средиземноморское государство. Правы авторы и в определении слабых сторон военной организации римлян, когда указывают на ежегодную смену консулов и ежедневную — при командовании ими легионами, несогласованность консулов в военных действиях. Слабость Карфагена, по мнению Дори и Дадли, заключалась и в том, что он не смог использовать резервы Северной Африки, как это сделал Рим в Италии. Истоки Пунических войн они трактуют традиционно, считая, что основная причина первой войны — борьба из-за Сицилии. Говоря о причинах второй войны, исследователи справедливо отмечают, что семена се были посеяны в конце первой: противоречия между воюющими государствами так и остались неразрешенными. Цель же войны обоих противников — мировая империя, но неправомерно, модернистски она сравнивается с войнами XVIII и XIX веков, а Ганнибал — с Наполеоном. Противопоставляя Рим Карфагену, авторы противопоставляют Запад Востоку. Они пишут, что в борьбе с Востоком Запад дважды одерживал решающие победы: первый раз в войне греков с персами в V веке, второй — в войне Рима с Карфагеном. Римляне, по их убеждению, на протяжении тысячелетий обеспечивали господствующее развитие западной культуры, а не восточной (пунической, семитской), что отдает расизмом.
История трех войн Рима с Карфагеном изложена также в популярной книге английского историка Б. Кавена «Пунические войны»>{77}. В предисловии он предупреждает читателя, что излагает только военную историю. Что же касается политической и социальной истории войн, то Кавен отсылает к исследованиям Тойнби, Бранта и Скалларда. Его рассказ начинается с Мамертинского конфликта и начала первой Пунической войны и завершается разрушением Карфагена. В заслугу автора следует отнести то, что он пишет не с позиций «оборонительного империализма», а, скорее, наоборот, оправдывает Карфаген. И все же методология Кавена определяется модернистскими воззрениями.
Одна из особенностей современной буржуазной историографии античности проявляется в повышенном интересе к биографическим исследованиям. Это связано с убеждениями, что сложный и противоречивый исторический процесс понять невозможно. Можно лишь проследить судьбы отдельных личностей и через них раскрыть особенности исторического периода. Однако для таких исследований характерно преувеличение роли полководцев и государственных деятелей Рима и Карфагена. Ярким примером может служить американский историк Л. Коттрелл. Игнорируя влияние социально-экономических условий на ход исторических событий, он заявляет, что «марксистские историки определяют все исторические события экономическими причинами. Они могут справедливо приводить соперничество между Римом и Карфагеном как иллюстрацию этого тезиса, хотя человеческие эмоции остаются. Думал ли мальчик Ганнибал о торговой войне, когда он положил свою дрожащую руку на алтарь?… Очевидно, нет, и если бы ребенок был обыкновенным мальчиком, его ярость вылилась бы в бесполезных слезах, и история пошла бы другим курсом