Пускай ливень прекратится - страница 2

- А лупит тебя хозяин часто?

- Случается... но это ничего, я привычный. Иногда оно ведь и за дело. Работу там вовремя не закончишь или ещё чего... Но из-за этих дураков если бы под горячую руку попал, обидно было бы. Так что ещё раз благодарствую. Сейчас мне бежать надо: Велиолина горничная, поди, заждалась. Потом, может, ещё когда увидимся, поговорим про разное. С вам разговаривать интересно. Вы слушаете, а другие-то взрослые нет.

И Кери вприпрыжку припустил в ту сторону, где виднелась над городскими домами верхушка башни, в которой жила прекрасная дама Велиола. Ведь каждая уважающая себя прекрасная дама обязана жить не в тереме и не во дворце, а именно в башне.

Упоминание о прекрасной даме навело Лаора на романтические мысли. Чего только не рассказывают о Велиоле - и волосы-то у неё как золото, и глаза цвета неба, и грациозна она как... как кто - Лаор забыл, но точно помнил, что грациозна. Наверное, всё это правда, иначе Велиолиной руки не добивались бы ровно по четыре жениха в неделю. Интересно, имел ли хоть один из них честь лицезреть прекрасную даму? Или отказывает женихам она тоже через горничную? Отказывала Велиола так же регулярно по четыре раза в неделю. По-другому быть не может: ведь если прекрасная дама примет предложение, то станет уже не прекрасной дамой, а просто чьей-то женой.

От мечтаний о Велиоле Лаора отвлекли собственные пустые руки, в которых не хватало корзины для овощей. А, вон она, валяется на той стороне улицы, где он её и обронил. Подобрав корзинку, Лаор продолжил путь... к сожалению, не к логову чёрного колдуна, а всего лишь на городской рынок.

Но препятствий на этом пути тоже было порядочно. На этот раз внимание Лаора привлёк какой-то писк. Небогато одетый человек, мастеровой или мелкий торговец, спешил своей дорогой, таща за уши зайца.

- Эй, брат! - окликнул его Лаор. - Откуда это у тебя такой зверь?

- Да вот, ловец отдал по дешёвке: уж больно тощий. Ну да ничего, жена потушит с картошкой, и тощего за милую душу съедим.

Лаору сделалось зайца жаль. Из кухонной работы он больше всего не любил, когда приходилось ощипывать и потрошить гусей, кур и уток. Но тех повар Кет приносил с рынка уже со свёрнутыми шеями. А если бы живых, Лаор, может, и работу бы себе другую нашёл.

- Слушай, продай мне животину. Я тебе вдвое больше, чем ты заплатил, дам.

- Вдвое?.. - мастеровой озадаченно почесал в затылке. Вот ведь послала судьба недалёкого покупателя: цену-то не узнал, а вдвое сулит! Но сильно много просить мастеровому совесть не позволила. К двойной плате ещё только половину накинул, на том и сошлись.

Взял Лаор зайца на руки:

- Ну, не пищи, не дрожи, не будут тебя с картошкой тушить.

В лес бы выпустить, да вот беда: ловушкой ногу зайцу повредило. Так он на воле не дольше протянет, чем у этого мастерового на кухне.

Сунул Лаор зверёныша за пазуху, побежал к себе домой - а это не близко. Когда теперь моркови купишь, заругает Кет... Ну, пусть его ругается. Он не то что сапожник Сегорт, рукоприкладства себе не позволяет. А слова - они в одно ухо влетели, в другое вылетели.

Дома Лаор отыскал Вернику, младшую свою сестрёнку, отдал зайца ей на попечение, наказал лечить и кормить - а та и рада, любит всякое зверьё. То птенца воробьиного подберёт, де червяками выкармливать не брезгует, то белку приручит. А уж котят да щенят в доме всегда полно.

Уладив заячье дело, со всех ног Лаор бросился на рынок. А оттуда, с полной уже корзиной - к герцогскому замку.

Повар Кет, конечно, ворчать принялся - не остановишь. Где пропал, на край света, что ли за морковью ходил, вот не успеем вовремя герцогу фаршированных перепелов подать, да то, да сё. Но Лаор помалкивает: перечить - оно себе дороже. А посудомойки, Ненна с Киорой, очень кстати про гонцов, про великого героя да про талисман между собой судачить начали. Кет заинтересовался: какие гонцы, какой талисман? С утра сегодня на кухне, в город не выходил, ничего не слышал. Ненна и Киора сами тоже не выходили, но им кто-то из замковой челяди передал.

Рассказывает Ненна о колдовских-героических делах, так увлеклась, что, м