Пустая клетка - страница 4

Ждать долго не пришлось. Жалобщики явились, едва эмир скрылся за дверью. Это был один из приходских кади с двумя богато наряженными женщинами и толстым стариком в шелковом халате с расшитым бухарским поясом. В отличие от Бадр-ад Дина все они были очень бодры и не выказывали не малейшего признака бессонной ночи и усердного месячного поста. Судя по их виду, они, напротив, были полны сил и желания ринуться в бой.

– Мы взыскуем к высокому правосудию, – начал кади. – Вот эта почтенная женщина, Таифа, жена купца Сулеймана, говорит, что вчера ночью к ней приставал пьяный франк и хватал ее за руки и платье.

Началось разбирательство, в ходе которого выяснилось, что незнакомец не только приставал к женщинам, но и, получив отпор от кротких и благочестивых постниц, через некоторое время ворвался во двор, где они с подругами мирно разговлялись финиками и лепешками, и бросил им на стол свиную ногу. А потом скрылся во мраке ночи. Один из яргучи даже поинтересовался – где нога? Нужно было принести, улика как-никак. Его поддержал Бадр-ад Дин. Не обязательно ведь хватать руками запретный для правоверного предмет, могли бы накрыть его мешком. Не дворцовую же стражу посылать?

В этот момент в разговор вступил почтительно молчавший до этого наиб:

– Если мне будет позволено, я хотел бы задать вопрос. Как выглядел этот франк? Во что одет?

Кади и толстый купец повернули головы к разгоряченным женщинам:

– Давайте рассказывайте поподробнее.

– Плащ на нем был. Дорогой такой, вышитый. Темный. То ли синий, то ли серый – темно было, не разобрать. Но дорогой, сразу видно. Шитье так и блещет. Сам молодой такой, без шапки. Волосы пострижены вот так, – Таифа показала рукой, как был пострижен иноземец.

На губах наиба заиграла недобрая улыбка. Обращаясь к женщине, он тихо спросил голосом, не предвещавшим ничего хорошего:

– Этот почтенный господин твой муж? Ревнивый, наверное?

Таифа непонимающе захлопала глазами и кивнула.

– Много мужчин в доме было в эту ночь? Считая слуг и невольников?

Не понимая, к чему клонит наиб, женщина принялась оправдывать мужчин:

– Они все были на другой стороне дома. Здесь сидели одни женщины. Пока мужчины прибежали, этот безумный уже умчался. Где же его поймаешь среди ночи? Мы кричали, звали караульных, соседи повыскакивали, но он как сквозь землю провалился.

– Почтенный кади подтверждает слова свидетельницы, что франк провалился сквозь землю?

Елейный голос звучал пугающе, и ответа не последовало. Внезапно наиб резко выпрямился и громко заявил:

– Если почтенные судьи не возражают, я хотел бы попросить этих добрых женщин пройти со мной во двор и подтвердить, тот ли человек, которого я покажу, приставал к ним этой ночью?

Даже бывалые яргучи удивленно развели руками. Где это видано? Не успел человек подать жалобу, а виновного уже схватили и привели в суд. Воистину ханская стража всесильна. Все вышли во двор. Наиб подвел женщин к рогоже, лежавшей на земле, и поднял ее.

– Он?

Женщины в ужасе отшатнулись.

– Вроде… Темно было. Плащ спутать трудно, да и на лицо… вроде. И волосы…

Повернувшись к приходскому кади, наиб грозно спросил:

– Значит, вы говорите, что этот человек провалился сквозь землю? Посреди улицы, полной разъяренных людей? Так вот! Его задушили и пытались тайком увезти тело к реке. Какого удовлетворения вы требуете от Дивана за нанесенную вам обиду?

На бедного Сулеймана было жалко смотреть. Лицо его стало красным, а глаза выпученными, как у вареного рака. По щекам толстяка струился пот. Бадр-ад Дин между тем обратился к приходскому кади:

– Ты опросил свидетелей? Или решил жаловаться в Диван, только послушавшись эту крикливую женщину?

– А мне страшно интересно, где покойный взял свиную ногу? – добавил наиб. – За всю свою жизнь я не видел в Сарае ни одного мясника, чтобы торговал свининой, и не знаю ни одного хозяина, который держит свиней. Для свиньи нужны старые дубравы, какие растут под Булгаром. Видно, к твоей жене приставал сам шайтан, коль, получив отказ, он в один миг успел слетать в русские леса.

– Лежит! Во дворе моем лежит, – ухватился за свиную ногу, как за соломинку, перепуганный Сулейман. – Я слуге велел отнести подальше от усадьбы и зарыть где-нибудь. А пока она валяется под забором.