Путь в рай - страница 11

Там и просидела неподвижно всю ночь, глядела прямо перед собой — ресница не дрогнет. Пить и есть не просила. Но Амад всё равно дал купленную специально для неё миску тёплого супа-лапши, дал изюма, орешков, крепкого чая. Пусть женщина будет довольной и весёлой. Пусть сохранит товарный вид. А он удовольствуется чаем с лепёшкой.

Вот и сейчас женщина сидела в арбе неподвижным тёмным столбиком, завёрнутым в тёмную чарши, и глаз не поднимала.

Интересно, подумал Амад, как она делает свои дела? Ни разу не дала понять, что ей надо под кустик. Или у женщин так и положено?

Может быть, на привале ночью удастся всё выяснить? Эх, ему бы тёмный уголок и немножко времени.

Сначала он хорошенько ощупает её, изучит, потом, конечно, попользуется, но очень аккуратно, спускать семя внутрь не будет, это он точно решил. И конечно, не будет в неё мочиться, потому что лекарь Латип сказал, что моча разъедает внутренности и делать этого не стоит. Так же как не стоит совокупляться с животными — это не угодно Единому, и он может наслать дурную болезнь, от которой умрёт не только сам ослушник, но и все его родные. Хорошо, что у Амада нет никаких родственников! В общем, пользоваться овцами и осликами нельзя, даже если хочется. Некоторые, конечно, всё равно пользуются, Амад знал таких. Но нельзя. Даже с козами — нельзя.

Так что пусть женщина не беспокоится — ничего плохого ей Амад не сделает, а наоборот — всё будет культурно и быстренько, никто и не заметит.

День тянулся долгий, какой-то серый, скучный. Давно кончились возделанные поля, снова по обеим сторонам дороги пошли барханы, но уже мелкие, негрозные, как будто укрощённые. Иногда из-за них появлялись всадники на вертлявых лошадках, но, приглядевшись и поняв, с кем встретились, быстро исчезали.

Караван шёл споро, пешим иногда приходилось ускорять шаг. Хадад и Казим, меняясь, по очереди отдыхали в повозке. Амад сперва ревниво поглядывал на них, но, убедившись, что те не смотрят в запретную сторону, пускал Ветерка вскачь.

Какое-то время ему было интересно разглядывать соседей, их повозки, верблюдов, но скоро надоело, и он просто ехал со своими в ожидании привала. Иногда пробовал затянуть песню, про барханы, например, но что-то не пелось.

К старинным развалинам вышли уже под вечер. От каменных стен некогда богатого дома остались руины, иззубренные проломами, да несколько колонн странного вида — таких уже давно не строили. Рядом в овраге обнаружилась цепочка лужиц — всё, что осталось от пересохшей речки. Но у самого дома были вырыты колодцы и росло несколько абрикосов. Несмотря на зловещий вид, развалины служили постоянным местом отдыха путников. Здесь напоили коней и верблюдов, разожгли на каменных плитах костры и принялись готовить ужин под открытым небом. Солнце село, медленно затихал лагерь, готовясь с утра пораньше двинуться в путь.

Момент показался Амаду подходящим. Он потянул тёмную чарши пленницы к себе и поймал взгляд Казима, но тот сразу же отвёл глаза, вроде ничего не заметил. Хадад спал как всегда крепко, и, не замеченный больше никем, Амад перебрался через низкий проём и увлёк за собой пленницу в заранее намеченное место. В углу между сохранившимися стенами росло несколько высоких кустов, там было особенно темно и тихо.

Он тянул женщину за собой, полный твёрдой решимости урвать от момента всё, что только можно. Конечно, Амад не был завзятым юбочником, но от опытных бадри — любителей женских сырых пампушек — знал, что пальцем туда лазить нельзя. Девственная плева так тонка, что её можно повредить, неосторожно ткнув. И тогда прощай двойной куш! Нет, сделать всё нужно очень осторожно: пристроившись у ней между ног, засунуть внутрь язык, и если где-то в глубине он упрётся в упругую преграду, значит, тебе повезло. Если же нет, то тоже хорошо: можно постараться доставить женщине небывалое удовольствие, и тогда в рот тебе упадёт маточный камень. Это большая ценность! Камень принесёт тебе богатство, удачу и неистощимую силу в любви. Последнее, впрочем, Амаду особенно и не было нужно, своих сил девать некуда, но гарантированное богатство и фарт никому не помешают.