Путешествие коммивояжера по продаже фаллоимитаторов - страница 19

Тогда он повернулся к нему.

- Подождите… Вы видели Бога и фабрику и получили монету, верно?

Мужчина кивнул.

- Но если все горело для вас, то это не могло гореть для меня.

Он пожал плечами.

- Я думаю, у всех нас есть свои собственные версии этого места.

- Я бы хотел, чтобы все версии сгорели, - сказал Ральф. - И я почти жалею, что не могу остаться, чтобы помочь сжечь их.

- Нет, это слишком большая ответственность для одного человека. Ты же знаешь, что мы не можем помочь другим продавцам. Мы можем помочь только себе.

С этими словами мужчина взял журнал, втиснутый между сиденьями перед ним, и Ральф откинулся на спинку сиденья, чтобы насладиться остальной частью поездки, глаз теперь настолько увеличился, что были видны только большая голубая радужка и зрачок. Когда он снова выглянул в свое окно, Ральф увидел рекламный щит, висящий посреди пустоты в небе. «ТЕПЕРЬ ВЫ ВОЗВРАЩАЕТЕСЬ», - говорилось в нем.

Казалось, что знак был неполным. Вы сейчас возвращаетесь куда? Но потом он подумал об этом и решил, что это действительно имеет смысл.

Обернувшись, Ральф увидел то, что было на обратной стороне знака, через задние окна автобуса:

ВЫ СНОВА ВОШЛИ.

Автобус въехал в зрачок глаза, и глаз моргнул.

Молочное возбуждение

Уильям Эзра Торо налил молоко в высокий стакан. Он вернул кувшин в холодильник и быстро закрыл дверцу, чтобы вещи внутри не могли убежать. Уильям принес стакан с собой на кухонный стол. Там он развернул газету и начал читать статьи о мертвых людях и кружащихся в небе предметах.

Тишину нарушил густой голос с немецким акцентом:

- Пожалуйста, не пей меня.

Уильям посмотрел на молоко.

- Ты сегодня разговорчивый, да? Разве ты не видишь, что я пытаюсь читать?

- У меня нет глаз, - ответило молоко.

- Извини; у меня была слепая тетя, - он снова перевел взгляд на бумагу. - Но я все равно собираюсь выпить тебя.

Стакан с молоком бешено завибрировал.

- Пожалуйста, сэр! Пожалуйста, не заставляй меня умолять!

- Ради бога, не мог бы ты просто...

- Я готов предложить тебе все что угодно! – Молоко на мгновение замолкло. - Все что угодно, кроме секса!

Уильям ухмыльнулся.

- Боюсь, что это должен быть секс, любовь моя.

- Но...

- Это единственный способ, - он расстегнул молнию на брюках и ухмыльнулся. - Видит бог, старая жена не заводит меня с тех пор, как я запер ее в подвале.

В течение нескольких минут молоко оставалось безмолвным. Наконец тихий, пронзительный голос сказал:

- Если это то, что нужно, тогда... хорошо, но я девственник, так что, пожалуйста, будь нежным.

Уильям рассмеялся.

- Я просто пошутил. Какой секс может предложить стакан молока?

- Секс с молоком.

Его лицо исказила гримаса.

- Я не хочу об этом думать. Кроме того, ты молоко-мужчина, и, если я займусь с тобой сексом, это может сделать меня геем.

- Если я не могу дать тебе секс, то что я могу тебе предложить?

- Ничего. Я собираюсь выпить тебя.

Уильям сделал паузу.

- Прошу тебя, нет, ты не можешь…

- Ошибаешься. Я могу и сделаю это. Пить легко, ты же знаешь. Все, что мне нужно сделать, это поднять тебя и проглотить.

Молоко начало всхлипывать.

- Я пил молоко раньше, тонны молока, и я никогда не видел такого невротического стакана с молоком. На самом деле, ты первый стакан с молоком, который вообще заговорил. И вообще, что тебя так взволновало? Почему ты такой взволнованный?

Со стекла капал конденсат, словно слезы.

- Потому что… потому что, если ты выпьешь меня, я умру.

- Ты молоко, - заявил Уильям. - Молоко не живое и не мертвое.

- Ох.

  Молоко замолчало.

Уильям вернулся к чтению своей газеты. Центральный разворот на этой неделе особенно соответствовал его вкусам. Он потратил некоторое время, разглядывая ее вялые груди и зеленую кожу, прежде чем перейти к некрологам на следующей странице.

-  Извини, что побеспокоил тебя.

Он уставился на стакан с молоком.

- Какую часть из «не живое, не мертвое» ты не понял?

Молоко больше ничего не сказало.

Удовлетворенный, Уильям вернулся к газете. Когда он открыл газету на спортивном разделе, костяшки его пальцев задели стакан с молоком, опрокинув его на пол.

Он слышал смех как по пути вниз, так и после удара о пол стакана. Нарочито, он встал на четвереньки, и начал слизывать молоко с пола, пока оно не кончилось и его язык не начал кровоточить.