Путешествие на ''Молдова-филм'' - страница 13

Несмотря на свою малометражность (72 минуты экранного времени), картина "Человек идет за солнцем" чрезвычайно насыщена. В нее вошли 15 небольших новелл. В одном случае мысли, заложенные в той или иной новелле, прочитываются легко: "Обед на стройке", "Подсолнух в парке", "Чистильщик". В другом — они требуют некоторых раздумий: "Мотогонщик", "Лотерейщик", "Похороны таксиста". Третьи — нуждаются в расшифровке: "Девушка с шарами", "Ночной город" и, особенно, "Танец спортсменок на стадионе". И это вопреки обещаниям авторов не идти по пути абстракций.

Правда, в предисловии к заявке авторы оговорили себе право выделить "отдельные вещи, на которые мальчик может не обратить внимания", но которые "будут близки и понятны зрителю". Но можно ли утверждать, что танец на стадионе близок и понятен зрителю! Думается, вряд ли.

Во многом картина теряет и от некоторого композиционного неравновесия. Все лучшие новеллы: "Шофер МАЗа", "Обед на стройке", "Чистильщик", "Подсолнух в парке" — даны в первой его половине. Эмоциональная насыщенность этих новелл очень велика. Восприятие их требует от зрителя большого напряжения. И вот, когда он уже порядком устает, вместо того, чтобы дать ему передышку, авторы будто нарочно нанизывают на слабый сюжетный стержень одну за Другой новеллы, усиливающие у зрителя настроение грусти, а часто и раздражающие ("Похороны", "Стадион", "Ночной город").

Правда, лучшие новеллы, в которых наиболее полно выражена авторская мысль о необходимости искоренения из нашей жизни ненужного регламентирования, запоминаются больше. Они говорят о том, как важно доверять людям, проявлять к ним душевную щедрость.

Несмотря на поэтический строй фильма, он в то же время и наступательный, зовущий к борьбе. Его стилистика, монтаж и цветовая драматургия поставлены на службу решения темы в общем-то большого гражданского звучания. Она прямо вынесена в заголовок — "Человек идет за солнцем".

Перекличка заголовков газетных рецензий как нельзя ярче говорит о том, что замысел авторов был понят правильно: "Мир, пронизанный солнцем" ("На смену", Свердловск), "Солнечная поэма о жизни", ("Ленинец", Иваново), "Пусть человек обретает солнце" ("Молодой дальневосточник", Хабаровск), "Художник идет за правдой" ("Советская Беларусь", Минск), "День, вместивший целую жизнь" ("Горьковский рабочий") и др.

Все рецензии трудно перечислить (их около ста), и почти все они проникнуты восторгом перед талантами, открывшими людям богатство и щедрость мальчишеской души.

И лишь в одной рецензии было выражено сомнение "Идет ли человек за солнцем!" ("Советская Молдавия", Кишинев). Взыскательность и требовательность в своем доме — хорошая черта. Но в рецензии В. Широкого, о которой идет речь, критика шла не столько по линии оценки художественных достоинств ленты, сколько по линии тех позиций, которые занимали авторы в трактовке ряда явлений нашей жизни. Других рецензий, кроме небольших откликов зрителей, в молдавской печати не было.

Между тем и кинематографистов, и зрителей поразили в этом фильме новизна в подаче материала, смелость композиционно-монтажного построения, яркость красок и музыки.

По смелости эксперимента для Калика эта работа наиболее характерна. Здесь он пробует различные варианты сочетания цветового монтажа (водяной каскад в парке), звуко-зрительного монтажа (стадион], цветовой драматургии (сон Санду), музыкально-монтажной ритмики (девушка с шарами). Не везде эксперимент проходит гладко (стадион, ночной город), но то, что достигнуто, превосходит неудачи. Рецензенты говорят о неудачах с сожалением, как о досадных промахах, которые нежелательны, но без которых не проходит ни один эксперимент.

Работа Дербенева в картине "Человек идет за солнцем" выше всяких похвал. Камера буквально живет в руках этого замечательного мастера. "Она вобрала в себя всю наивность и остроту взгляда ребенка, — пишет критик Ю. Ханютин. — То она бежит рядом с мальчиком, завороженная разноцветными воздушными шарами. То, круто взмывая вверх, несется поверх героя, следуя за маленьким героем в многолюдье улицы. Или, вдруг, охваченная любопытством, лезет вместе с ним в длинную цементную трубу, чтобы увидеть кусок синевы на другом конце" ("Литературная газета", 1962, 16 июня].