Путешествия сэра Джона Мандевиля - страница 6

Интересно, что, независимо от того, передает ли автор "Путешествий..." подлинный факт или небылицу, он неизменно ассоциирует себя с ними. Хорошим примером его метода является рассказ о мифическом источнике молодости. Он заимствует его из "Письма Пресвитера Иоанна" и вставляет в описание Малабара у Одорико, но добавляет, что сам выпил из этого источника и почувствовал его омолаживающий эффект. А при описании прохода через Долину Опасности, взятой у Одорико, автор "Путешествий..." не только подставляет себя на его место, но и рассказывает, что ему с некоторыми спутниками удалось пройти через эту долину после того, как его пристыдили два францисканских монаха из Ломбардии, которые также находились с ними. Очевидно, что здесь он ссылается на самого Одорико, чтобы предотвратить обвинение в плагиате, давая понять, что они путешествовали вместе. Автору "Путешествий..." настолько удалось ввести в заблуждение читателей, что в XV в. для объяснения столь явного совпадения между обоими повествованиями была выдвинута теория, что это Порденоне заимствовал текст своей книги у "Мандевиля", а не наоборот!

Несмотря на то, что "Путешествия..." представляют собой, таким образом, компилятивный труд, а доля собственно авторского текста в них весьма незначительна, сквозь весь текст книги проходит красной нитью одна мысль, выражающая суть мировоззрения ее автора - мысль о единстве всего обитаемого мира и "естественном законе", в равной мере присущем как христианам, так и "неверным" и язычникам. "Естественный закон", с точки зрения автора "Путешествий..." - это совокупность религиозно-нравственных установок, имманентно присущих всем разумным существам, и, среди прочего, способность осознавать бытие единого Бога, "Бога природы", как он назван в тексте. Описывая (точнее, пересказывая со слов других) обычаи и верования чужих народов и легендарных монструозных существ, автор книги занимает позицию стороннего беспристрастного наблюдателя, избегая осуждения, порицания или морализаторства. Напротив, во многих случаях он пытается найти черты, сближающие эти верования с христианством, или, по крайней мере, свидетельства праведности и добродетельности описываемых народов, "согласно их религии" [7]. Таковы в его интерпретации история Иова, "праведного язычника" (гл.17), описание кинокефалов (гл.21) или индийских мудрецов-брахманов (гл.32). Он подчеркивает, что не следует априори осуждать "иных" лишь за то, что их обычаи не соответствуют нормам западного христианства: "И хотя этот народ не имеет всех статей нашей веры, тем не менее, я полностью убежден в том, что за их искреннюю веру и за их добрые намерения Бог любит их и благосклонно принимает их служение... Никто не должен презирать других людей за то, что они исповедуют другую религию, ибо мы не знаем, кого Бог любит, а кого - ненавидит", пишет он. Автор книги не раз упоминает о том, что ведущие "праведный", богобоязненный образ жизни язычники, несмотря на то, что они не следуют христианской доктрине (в ее католическом выражении), имеют все основания рассчитывать на спасение души. Наиболее подробно он развивает свою мысль в заключительной главе, где как бы подводит итог не только своим вымышленным странствиям, но и своим религиозным исканиям: "И знайте, что во всех этих странах, на всех островах и у всех разнообразных народов, о которых я говорил выше, со всеми их разнообразными законами и верованиями нет ни одного народа, наделенного хоть искрой разума, у которого бы не было определенных положений нашей веры и некоторых хороших пунктов нашей религии, и они верят в Бога, Который сотворил всё сущее, и называют Его Богом природы". В обоснование правоты своих рассуждений он приводит цитату из евангелия от Иоанна - слова, якобы сказанные Иисусом Христом: "Есть у меня и другие овцы, не из этого стада". Этот гуманистический акцент мировоззрения автора "Путешествий...", безусловно, также производил впечатление на его читателей скрытым протестом против одной из догм католической веры, гласившей, что "вне Церкви нет спасения"