Путешествия в Мустанг и Бутан - страница 24

Кончив говорить, король знаком подозвал к себе высокого молодого человека, явно аристократического происхождения, судя по его великолепной чубе и золотому кольцу с бирюзой, которое он носил в ухе. Король сказал, что даст мне письмо к настоятелям всех монастырей. Молодой аристократ тотчас достал из складок чубы лист коричневой бумаги, серебряную чернильницу и длинную серебряную трубочку, оттуда он извлек деревянную, остро заточенную палочку для письма. Вскоре документ был готов. Король стал шарить вокруг себя в поисках королевской печати. Но поскольку она так и не отыскалась, Джигме Дордже протянул ему небольшую серебряную печатку. Король обмакнул ее в мягкую красную пасту и приложил внизу рескрипта. Бумагу несколько раз скатали, чтобы получился тонкий свиток, который и вручили мне.

Я развернул его и прочел:

«Сим объявляется королевская воля, чтобы по всей стране Ло ламы и трава (монахи) показывали французу, которых двое (имелись в виду Таши и я), все, что находится в монастырях, а также книги. Так повелел король Ло».

Под рескриптом стояла печать королевского дома из концентрических кругов.

Я поблагодарил, сложив ладони перед носом и повторив несколько раз: «Тудече, тудече». Неожиданно король сказал, что его сын болен. Я уже успел освоиться кое с какими медицинскими терминами и спросил, что с ним. Джигме Дордже ответил, что у него сильные боли в животе, он с трудом удерживает пищу. Почти безошибочно можно было определить дизентерию, тем более что он зимой ездил в Индию. Общеизвестно, что жители северного полушария часто болеют, оказавшись в тропиках. Живя в высокогорном климате, где относительно мало микробов, они заражаются дизентерией, едва спускаются в более теплые районы. Монахи, отправляясь на поклонение святым местам, непременно привозят домой болезнь и частенько $лирают от нее, поэтому дизентерия слывет здесь «святой хворью».

В Ло-Мантанге у меня были таблетки, и я обещал завтра доставить лекарство.

На прощание король сказал, что я первый иностранец, которому дозволили остаться на продолжительный срок в его стране. Я выразил свою признательность и попытался откланяться. «Попытался», поскольку подвернутая нога, на которой я просидел несколько часов, затекла и понадобилось немало времени, прежде чем я обрел способность шевелить ею.

Вытащив из чубы припрятанную бутылку виски, я кое-как, хромая, доплелся до столика и заявил его величеству, что «это отличное лекарство от сердечных и прочих невзгод».

Ну что ж, аудиенция у правителя высокогорного королевства прошла, по-моему, удачно, была даже обещана еще одна встреча. Король дал разрешение посетить монастыри и осмотреть книги.

Таши, делясь впечатлениями, нашел, что король «не слишком хорошо воспитан» (!) и говорит с «сильным акцентом, как все крестьяне Ло».

У ворот нас ждали пони, которых велено было вернуть слуге в Ло-Мантанге. Я помчался впереди Таши, испуская радостные вопли. Маленькие лошадки — я обратил на это внимание еще во время первой экспедиции по Гималаям — удивительно выносливы и не знают равных в беге по горам. Нет ли какой-нибудь связи между мустангами, известными во всем мире, и здешним королевством? К сожалению, нет. Наименование дикой лошади происходит от искаженного испанского «мостренго» (дикий), и оно бытовало задолго до того, как в 1850 году королевство Мустанг стало Мустангом. А что касается местной породы, то лучшие экземпляры, как сказал мне сын короля, выводят племена шерпов амдо.

Проснулся я от холода: нашу спальню-часовню насквозь продували сквозняки. В довершение в ней было полно церковных крыс, питавшихся дарами алтаря. Зато аскетизм моей новой жизни позволял оценивать все по иной шкале ценностей. Я стал получать удовольствие от глотка чистой прохладной воды, от пробуждений с восходом солнца. Я понемногу освобождался от всех привычек прошлой жизни, за исключением курения. Но и тут приходилось ограничивать себя, ибо курить в доме считается среди жителей страны Ло грехом. Гималаи остались в наши дни одним из редких краев, где люди не страдают от этого пагубного порока.