Путеводитель по повести А.П. Платонова «Котлован» - страница 22

«Во главе Советской России после революции встало государство ученых. Конечно, возможны и другие повороты в трактовке и оценке этой диктатуры. Но именно этот поворот — государство ученых — представляется мне особенно интересным в раскрытии нашей темы. Уже марксизм рассматривает себя как науку, самую научную науку в отношении истории и человеческого общества. Ленинизм покоится на том же безграничном научном авторитете <…> Непонятность Ленина именно в его всепоглощающем интеллектуализме. В том, что из-под его вычислений, из-под его аккуратного пера-карандаша проливаются моря крови. <…> Столь велико было преклонение Ленина перед всесилием науки и техники. И эта научность заложена в Ленине с самого начала, как некое исходное свойство его личности»[68].

Сам Платонов в начале своего писательского пути тоже утверждал: «Революция рождена знанием. Наука — голова революции» («Сила сил», 1920). Загадка Прушевского не в том, что он инженер — эта деталь понятна как в контексте творчества Платонова, так и нашей истории. При очевидных политических аллюзиях в образе создателя «домостроительного» проекта и руководителя «строительства» нелогичным кажется его поведение в деревне: вместе с другими строителями Прушевский приходит сюда «как кадр культурной революции» и остается в новоиспеченном колхозе обучать местную молодежь. Такой сдвиг смыслового компонента художественного образа действительно необычен, но он целиком отвечает поэтическим принципам Платонова. Это же свойство его поэтики на уровне языка впервые исследовала Е. Толстая[69]. Оно состоит в способности платоновского слова (которое, как и всякое слово, является комплексом смыслов) в каждом новом лексическом окружении переключать значение в другой регистр (осуществлять своего рода семантический сдвиг). «Комплексом смыслов» часто является и платоновский образ, в том числе «общепролетарский дом» и его главный строитель. Основой для такого «комплексного» образа интеллигента Прушевского стала многообразная роль интеллигенции в нашей истории: с одной стороны, именно интеллигенция вдохновляла на революцию, планировала социальные преобразования и организовывала «строительство социализма»; с другой — тому новому миру, который интеллигенция вызвала к жизни, она сама оказалась ненужной; наконец, интеллигенция, несмотря ни на что, всегда была готова «идти в народ» и учить его.

Подведем предварительный итог «домостроительной» проблематики «Котлована». Итак, «общепролетарский дом», предназначенный для спасения людей «от непогоды и невзгод», является и реалистическим образом, и образом-сим-волом. Как реалистический образ он опирается на реальные проекты по строительству домов, быта и городов нового типа и ставит проблемы создания удобного жилища и теплой душевной атмосферы дома, преодоления взаимной отчужденности жителей города. Как образ-символ «общепролетарский дом» обобщает теорию и практику «построения социализма» и имеет два аспекта: идеальный и реальный. В своем идеальном аспекте «общепролетарский дом» предполагает две стадии: «единый дом» в центре города («социализм в рамках одной страны»), а затем башню в середине мира (социализм в мировом масштабе).

И вот на строительстве «дома» появляется и остается жить сирота Настя — безусловно, тоже один из главных символов «Котлована» и к тому же как-то связанный с «общепролетарским домом». И хотя Насте посвящено немало исследований, вопрос о значении образа девочки-сироты остается открытым. Определенную помощь в ответе на него может оказать знание реального контекста и принципов поэтики платоновской повести. Образ Насти построен так же, как и образ «общепролетарского дома»: его смысловой компонент опирается на несколько близких, но не тождественных значений, и в ходе повествования допускает ряд сдвигов. При этом трагическая история Настиной жизни типична для ребенка непролетарского происхождения и иносказательна от первого до последнего эпизода. Аллегорическое значение имеют детали биографии и личные черты маленькой героини, обстоятельства появления при «общепролетарском доме» и смерть.