Мельника стошнило, совсем скверно дышала кобыла, лежа на боку, по всей видимости недавняя пробежка доконала старушку: быть всаднику без коня. Тела, в том числе, одно еще живое, но ненадолго, мужчина оттащил в лес, местным волкам кормиться и прочим хищникам. Когда вернулся, лошадь лежала тихо, - ускорять процесс не пришлось.
Они ехали вместе и почти не говорили. Изредка делали остановки с целью сбыть товар. Лишь только у самого конца Старого тракта, где дорога пересекалась с широким бродом и где мост был шатким, а бревна дрянными, поблизости от последнего хутора в списке мельника, разросшегося на берегу, в последний момент, когда пришла пора прощаться, старик решился спросить:
- И все-таки, зачем вы это сделали? Зачем помогли? Я ведь вам никто...
На что попутчик, удивленно подняв брови, ответил:
- Все мы друг-другу кто-то... - потом, уже когда вол, принялся наминать в обратном направлении, спиной мельник, погруженный в раздумья, услышал:
Ведь это мой долг как пилигрима - стремится развеять мглу.
Долг каждого если хотим быть людьми, не только лишь пыль по ветру.
С тех самых пор, редкие путники Старого тракта, рассказывали о странном рыцаре - рыцаре без доспехов, рыцаре без имени, чьи помысли чисты как ясный день, а меч всегда к услугам тех, кто в нем нуждается. Некоторые воспринимали истории с недоверием, большинство - с насмешкой, было немало и тех, кто убедился на собственном опыте, что молва та - не пустой треп, они вспоминали дозорного с благодарностью. Он никогда не просил плату за свои услуги, но в редких случаях, принимал добровольные пожертвования в виде нужных вещей: иногда то были части доспеха, иногда - необходимые в быту предметы, нередкой благодарностью были и поцелуи, и памятные вещи.