Путёвые записки - страница 21

Временами его лошадка привозила из-за зоны то пару спортивных костюмов, то лёгкую удобную обувь, то десяток литров водки, а то и медицинского спирта. Все «запреты» Пётр Ильич сдавал без утайки своему бригадиру, получал денежное вознаграждение за «ноги» и всю сумму переводил на счёт жены, не оставляя себе ни копейки. Разве что спирт, иногда выдаваемый «бугром» в виде премии, конюх немедленно пропивал с падкими на халяву собутыльниками.

Как-то в конце лета, когда палево жарких дней улеглось, и работяги на промке, отпахав смену варили чифир, Пётр Ильич собрал компанию человек в десять.

В узком длинном крольчатнике с замызганной лампочкой под низким потолком зеки сдвинули скамейки и разложили скромную снедь. Вокруг них на полках стояли пустые клетки. Лишь в паре из них блестели глаза пока ещё не оприходованных кроликов. Из кучи прошлогодней соломы Пётр Ильич достал пластиковую канистру со светло-коричневой жидкостью. Сильные руки сорвали крышку. В плотном, тягуче-прелом воздухе зверинца поплыл резкий запах спирта.

- О, чё за праздник, Петруха? - удивился сухонький, словно скрученный опёнок зек.

- Неужто Люська наконец-то дала? - пошутил другой, чернозубый и тут же втянул голову, прячась от замаха конюха.

Высокий зек, ссутулившись под потолком, потянул носом и уточнил:

- Это коньяк, Ильич?

- Хреньяк, - глухо отозвался конюх. - Жену мою провожаем.

- На войну?

- На хер!

Пётр Ильич сузил глаза и сплюнул под ноги:

- На развод подала, падла! Сегодня в спецчасть тянули расписаться. Там узнал, что она ещё и полдома продала. Когда успела? Чего ей не хватало?

Зеки загудели:

- Может всё туфта, Ильич?

- Мусорам веры нет!

- Сел в тюрьму — меняй жену!

- Не ты первый, Ильич, не ты последний. Жить-то есть где?

Зеки проявляли сочувствие, устраиваясь за столом поудобнее.

- Ну, лады, это надо обмыть! - раздалось из глубины сарая.

- Да-да, - в разнобой заголосили зеки, хлопая конюха по спине и передвигаясь поближе к закуске.

- Ильич, это же счастье, ты теперь по-настоящему свободен!

- Угу, - буркнул конюх и разлил пойло в алюминиевые кружки.

- Ну, за скорейший откидон! - подняли тост в глубине сарая

- Вздрогнули! - дал кто-то команду и острые кадыки синхронно задвигались.

А Пётр Ильич, перед тем как оприходовать свои двести пятьдеят, вдруг ясно вспомнил картину двадцатилетней давности.

Совхозная конюшня. Пустые стойла — табун на выпасе. Рыжая Светка с плотной ядрёной грудью лежит довольная в телеге на старом бушлате. Загнул-то он её по первому разу силой, брыкалась, как необъезженная, а неделя прошла — и уже сама приходит...

Как обращаться с бабами ему объяснять было не надо — врождённое. Все годы так: плеть и ласка, и ничего, вон двое каких вымахали, один в армейке, другая замуж выскочила. Как дети из дома, так и она, падла, рванула! И чего ей не хватало?     Вздрогнули!

За короткую ночь чужого коньячного спирта, по лагерным ценам, ушло тысяч на сорок. Канистру «запрета» Пётр Ильич должен был доставить бугру ещё днём, но подающие на развод жёны вносят коррективы даже в лагерные поставки подпольного алкоголя. Последствий конюх опасался лишь до первого глотка. в конце застолья же он настолько осмелел, что чуть ли не пошёл к бугру за «дозаправкой».

Утром штрафной изолятор пополнился целой компанией страдающих от жёстокого похмелья зеков, а список должников бугра, озверевшего от подобной наглости, на одного потенциального смертника.

...

Через две недели Пётр Ильич, жмурясь от яркого дня, уже слегка прохладного, но несравнимо приятного после карцерного климата, покинул изолятор и направился к «бугру». Долг на шее повис немалый, уйти от расплаты не представлялось возможным, но Пётр Ильич и не побежал бы. Уж лучше прийти с повинной и отхватить своё, чем прослыть фуфлыжником. Известно, фуфлыжник хуже пидораса. Последних Пётр Ильич недолюбливал.

Двухэтажные бараки в «жилке» были отделены друг от друга решётчатыми «локалками». Пьяные мужики, возвращаясь ночью от соседей - собутыльников, перелезали через забор, цеплялись за прутья робой и, словно жуки на булавке, смешно перебирали руками и ногами, взывая к помощи.